Затем было третье письмо. И четвертое. И пятое. На шестом мне
посчастливилось украдкой подглядеть за Аньей. Чтобы с
удовлетворением выяснить, что письма она все-таки читает. Украдкой,
улыбаясь сквозь слезы и прижимая шероховатую серую бумагу,
исписанную крупным корявым почерком, к груди. А потом все равно
сжигает, отдавая дань собственной гордости.
А за неделю до исчезновения Лекса, Адир приехал. Как он нашел
лагерь разбойников, можно было только гадать, так как поговорить с
ним возможности мне не предоставили. Впрочем, стоит ли удивляться
упорству влюбленных?
Но если вы думаете, что счастливое воссоединение пары
состоялось, то жестоко ошибаетесь. Впрочем, никакого не состоялось.
Мне вообще повезло, что я увидела все это своими глазами,
оказавшись по причине тренировки неподалеку от въезда в лагерь. Мы
с Корхой как раз отрабатывали маскировку на местности, и я усиленно
пряталась в кроне раскидистого дуба.
Но прогнала Адира, как ни странно, не Анья. Это сделал Эргор,
собственной персоной явившись к Адиру, которого с немалыми потерями
задержали ребята, охранявшие въезд в лагерь. От оборотня не
укрылось состояние любимой подопечной, ее опухшее лицо по утрам
после каждого письма и подавленное настроение, затянувшееся на
несколько месяцев. Он не приставал с расспросами, но переживал. И,
судя по всему, сильно. Потому что Адира даже не били. Просто
максимально доступно разъяснили, что видеть его здесь не хотят. И
последствия повторной попытки приехать окажутся фатальными для него
самого. И ему дается полчаса для того, чтобы покинуть окрестности
лагеря, или проблема прокорма дикого зверья в окружающем лагерь
лесу, ненадолго, но все же будет эффективно решена.
Адир уехал. Не увидевший Анью, но абсолютно уверенный в том, что
она знать его не хочет. Я видела, как поникли его плечи и
стиснулись челюсти, когда Эргор прямо сказал ему об этом. И едва не
сорвалась с десятиметровой высоты, пытаясь слезть и перехватить
полукровку на выезде, чтобы поговорить…
Не успела.
Впрочем, история получила неожиданное продолжение.
Анья узнала о том, что Адир приезжал. Через несколько часов ей
донес кто-то из ребят, участвовавших в задержании полуорка и гордо
демонстрировавший синяки и ссадины, как трофей. Девушка ничего не
сказала, но я порадовалась, что не я стала причиной ее мгновенно
застывшего лица и мучительной короткой судороги, исказившей на
секунду красивые черты…