Пахло лесной малиной и сухим деревом,
шерстяными пледами и свежескошенной травой.
Я стиснул спинку стула обеими руками.
Тоска по прошлому ударила с неожиданной силой. Как отчаянно я
скучал по этому дому. По тем временам, когда он был таким… и когда
здесь был Феликс…
Неожиданно послышался шорох, какой
бывает, когда песок сыплется на камни. Шуршание и сухой шелест. Я
увидел что телевизор — старый «Сапфир», еще древний, ламповый,
включился. Сначала по квадратному экрану, заключенному в деревянный
корпус, бежали черно-белые извилистые полосы, издающие треск и
шипение. Затем появилось смазанное изображение, и когда через
несколько секунд оно стало четче - я разглядел комнату. Точно такую
же, как та, где я стоял сейчас. Зеркальное отражение. Вплоть до
бликов на горчично-желтом паласе и выгоревшего уголка картины,
вышитой разноцветной гладью. Я в недоумении уставился на него и
вдруг боковым зрением заметил тень, мелькнувшую на фоне окна. Резко
повернулся…
Но не успел.
Как оказалось, я вообще смотрел не в
ту сторону. Отвлеченный «приманкой».
Кто-то набросился на меня со спины.
Стиснул, лишая возможности двигаться и даже дышать. Стал давить. И
я понял, что неизвестный, кем бы он ни был, сейчас задушит меня.
Сила, которой меня накрыло, была совершенно звериной. И, возможно,
я слишком доверился этому дому.
Я резко ударил невидимого противника
затылком. Но тот лишь крепче сжал меня, все яснее создавая иллюзию,
что мое тело оплетает петлями гигантский питон. Тогда я оторвал обе
ступни от пола – и мы рухнули на доски, которые под тяжестью веса
треснули, разломились и… вместе с полом я провалился в новый
фрагмент сна. Или реальности.
Чужие воспоминания — яркие и
вещественные — заменили мои собственные зрительные образы и
мысли.
…Жаркий летний день постепенно
приближался к концу. Солнце, катясь на запад, светило сквозь ветви
лип, растущих за соседним забором. В небе с криками носились
далекие стрижи, похожие на черные тонкие росчерки. Ветер шумел в
высоченных лиственницах. Старые яблони радовали глаз мелкими
зелеными яблоками.
Феликс сидел на деревянном диване,
сколоченном из поперечных реек и покрашенных лично им в
темно-зеленый цвет. Щурился на заходящее солнце. Нестор
расположился рядом, рассказывая одну из своих бесконечных историй.
Ученик старого танатоса мог слушать их часами, задавая одни и те же
вопросы и получая одни и те же ответы. Путешествие на север,
грандиозная стройка в Бэйцзине, где Нестор, по его словам, был
незаменимым специалистом, выращивание картофеля, ураган
тридцатилетней давности, шаровая молния, двадцать лет назад
пролетавшая в соседнем переулке… В этих беседах было нечто
медитативное, когда смысл растворяется в простом звучании.