Мы облетели Землю, проверили бортовые системы, а затем взяли курс на Венеру. А в сенате тем временем разгорались нешуточные дебаты вокруг дополнительных ассигнований на освоение глубокого космоса, и руководство НАСА готово было на нас молиться, чтобы мы вернулись не с пустыми руками.
– Все что угодно, – говорил после третьего бокала Дон Ловингер, тайный вдохновитель программы «Зевс». – Ваш корабль нафарширован аппаратурой. Телекамеры, уникальный телескоп. Найдите нам золото или платину. А еще лучше – каких-нибудь симпатичных синих человечков, которых мы бы потом изучали, как козявок, с чувством собственного превосходства. Что угодно. Даже тень отца Гамлета сойдет для начала.
Кто бы возражал, только не мы с Кори. Но пока дальняя космическая разведка не приносила желаемых результатов. Шестьдесят восьмой: экипаж Бормана, Андреса и Ловелла, достигнув Луны, обнаружил пустой и бесприютный мир, напоминавший наши грязные песчаные пляжи. Семьдесят девятый: Маркхэн и Джекс высадились на Марсе, где не росло ничего, кроме чахлого лишайника. Миллионы, пущенные на ветер. Плюс человеческие жертвы. Педерсен с Ледекером до сих пор болтаются вокруг Солнца в результате аварии на предпоследнем «Аполлоне». Джону Дэвису тоже не повезло – осколок метеорита пробил его орбитальную обсерваторию. Нет, что ни говори, а космическая программа не приносила никакой отдачи. Похоже, не хватало только экспедиции к Венере, чтобы окончательно в этом убедиться.
Прошло шестнадцать дней – мы съели не одну банку концентратов, сыграли не одну партию в джин и успели наградить друг друга насморком, но с практической точки зрения дело шло ни шатко ни валко. На третий день мы потеряли увлажнитель воздуха, достали запасной – вот, собственно, и все «успехи». Ну а затем мы вошли в атмосферные слои Венеры. На наших глазах она превратилась из звезды в четвертак, из четвертака в хрустальный шар молочной белизны. Мы обменивались шутками с центром управления полетами, слушали записи Вагнера и «Битлз», проводили различные эксперименты в автоматическом режиме. Мы сделали две промежуточные коррекции орбиты, практически не показавшие никаких отклонений, и на девятый день полета Кори вышел в открытый космос, чтобы постучать по ДЭЗЕ, решившей вдруг забарахлить. В остальном все было в норме…