Вскоре его вежливо попросили вывезти со склада медленно гнившие там нераспроданные двести девяносто семь тысяч экземпляров.
Домой Воронцов допер только двадцать пачек, остальное пустили под нож – это было дешевле, чем платить за хранение.
И на несколько десятилетий семья Воронцовых, а также их соседи были обеспечены бумагой для разнообразных хозяйственных нужд.
Следующим соблазном оказались выборы.
Стать депутатом тогда было проще простого – во всяком случае, поначалу так казалось.
Знакомые на заводе зуборезных станков предложили Вороцнову, зная его неуемную энергию и демократические симпатии, выдвинуться в местные советы.
Первая встреча с избирателями прошла на ура, а второй не состоялось.
Нашлась более приемлемая кандидатура в профкоме того же завода, и Воронцову вежливо отказали.
Потом… если вкратце и по порядку, то потом были кролиководство, экстрасенсорика, компьютерная верстка, скупка ваучеров, реферирование, челночный бизнес и прозаические опыты.
Когда любовный роман под названием «Возвращенная девственность» был отвергнут пятью издательствами, Воронцов смирился.
Наступил период затишья после очередной неудачи, длившийся обычно месяц-другой.
Последний день своего пребывания в Тарасове Воронцов лежал на диване, – Лилия кивнула на кушетку в углу гостиной, – и меланхолично листал телефонный справочник.
И вот, неделю назад – исчез, не оставив даже краткой записки.
Воронцова ткнула белый тлеющий фильтр «Голуаза» в круглое донце хрустальной пепельницы и с силой затушила сигарету.
Я внимательно выслушал ее историю, копирнул основные моменты в свою память. Но, надо признаться, большого энтузиазма она у меня не вызвала.
– Давайте сразу определимся, – предложил я, поправив чуть сползшие на нос очки.
Мне, собственно говоря, следовало произнести такую фразу:
«Мне влом заниматься такой ерундой, а тебе, голубушка, это не по карману. Скажи спасибо, что выслушал, и – желаю удачи».
Но это, разумеется, было бы с моей стороны невежливо, и поэтому я перекодировал ее на более цивилизованный язык, оставив смысл в неприкосновенности:
– Ваша история вызывает у меня сочувствие, но, по правде говоря, не кажется перспективной. Я ведь не фирма добрых услуг, а частный детектив. Мне приходится зарабатывать на хлеб с маслом, подчас рискуя жизнью. И мои клиенты должным образом оценивают мой труд. Вы имеете представление о существующих расценках?