Человек, который его подставил, может считать себя покойником.
Конечно, Крестный мог уйти в глухую оборону и ждать, когда Иван опомнится, когда пройдет его обида и он начнет рассуждать спокойно. Людей у Крестного хватало, чтобы соорудить себе охрану, не хуже, чем у Кроносова.
Крестный горько усмехнулся.
Во всех московских газетах сегодня красовались некрологи с сообщением о «скоропостижной неожиданной смерти от сердечного приступа председателя совета директоров „Интегралбанка“ Сергея Владимировича Кроносова», выражались сожаления и соболезнования и прочая мура.
Газетные писаки изощрялись друг перед другом, кто во что горазд. Доказательств ни у кого не было и быть не могло, но предположения об убийстве строил каждый второй, благо повод был налицо – миллиардный кредит все еще отягчал счета «Интегралбанка», хотя сообразительные чиновники из министерства финансов уже воспользовались ситуацией и подготовили к очередному заседанию правительства проект решения об отзыве кредита в связи с дестабилизацией ситуации с руководством банка.
Кое-что о целях, на которые должны были пойти миллиарды, чуть не зажатые Кроносовым, Крестному было известно, и беря в руки некоторые из газетенок, упражнявшихся в красноречии, он иной раз вздрагивал от точности попадания. И тогда проблема собственной безопасности начинала беспокоить его еще сильнее. Он опять вспоминал необъяснимое происшествие с Иваном, и вконец расстраивался.
Сам Крестный считал стрельбу на вокзале чистой случайностью, никак не связанной с ликвидацией Кроносова. Он просто не хотел допускать такую возможность.
О том, что заказ идет через него, знали только сами заказчики, которых он никогда не считал серьезной силой в своей игре, настолько они были несамостоятельны и слабовольны. Они имели деньги, имели возможность их иметь, но для этого им нужен был он, Крестный. Он это знал и, завершив «обязательную программу», позволял себе «вольные упражнения», тасуя колоду интересов людей с которыми он сталкивался так, как хотелось ему и в любой ситуации имея пару тузов в рукавах.
Иван был ему нужен как никто другой.
Это был его последний козырь, не столько даже главный, сколько неожиданный аргумент, всегда решающий ситуацию в его пользу, поскольку Иван никогда не был тривиален, за исключением тех случаев, когда от него ждали оригинальности и готовились к ней. Тогда Иван предпринимал самое банальное, что можно было придумать, и это громом среди ясного неба для всех его противников.