– Вдруг, – согласился я и мы поехали по направлению к круглосуточной забегаловке, где мой бывший патрон провел сегодняшнюю ночь.
По дороге в заведение Юрий Владимирович перестал плакать, немного приосанился, расправил сутулые плечи и с головой ушел в себя. Я искоса посматривал на профессора в зеркальце – Соколов меланхолично, с каким-то невыносимым отчаянием и печальной улыбкой изучал свои черные ногти, которыми профессор загребал под себя опавшую листву и царапал ствол каштана.
Я не мог не вспомнить, как мы по пятнадцать минут мыли руки перед работой, перед тем, как надеть перчатки и мне стало как-то не по себе.
– Это здесь, – кивнул он на железную дверь, выкрашенную зеленой краской.
Я заглушил мотор и мы вылезли из машины. Профессор дважды глубоко вздохнул, прочищая легкие и помотал головой, позволяя ветру взлохматить его седые космы. Похоже, Ю Вэ начал понемногу приходить в себя.
Четыре высоких ступеньки вели в подвальное помещение, пропахшее селедкой и кислым пивом. Посетителей в темной рюмочной было немного, в основном работяги забегали опохмелиться перед работой.
– А-а, ученый пожаловал, – громко сказал бармен. – Давненько вы у нас не бухали!
Рослый парень с цветной татуировкой на правом предплечье с иронией смотрел на безуспешно пытающегося принять гордый вид Соколова.
– Вам? – парень обратился ко мне, тут же просканировав мой экстерьер. – Есть текила, «Абсолют». Можно икорки на закусочку.
Я машинально скользнул взглядом по стеклянной витрине, где сох миллиметровый ломтик хлеба с квадратиком масла и сморщенными шариками красной икры. Эта жалобная композиция была украшена веточкой укропа.
– Если б море было пивом, я бы стал большим заливом, – процедил я по привычке и вполголоса обратился к Соколову. – Юрий Владимирович, может пивка? Или соточку для поправки? Как вы на это смотрите?
– Нет, – кратко ответил доктор наук. – Во всяком случае не сейчас.
– Тогда выдайте-ка нам шарф, – вежливо попросил я бармена. – Ваш клиент полагает, что оставил здесь свою вещь. Посмотрите вокруг хозяйским взором, не лежит ли он где-нибудь.
– Ах шарфик! – притворно удивился бармен. – Не лежит ли где-нибудь, говорите? Очень может быть, что и лежит. Этот кент мне весь пол подмел своей курточкой, насилу выставили. Кстати, две кружки разбил, прямо из-под посетителей выбил, когда падал. Люди отдыхали, а он тут безобразничал. А вы говорите – шарфик.