- Девушка, девушка, а что вы делаете сегодня вечером? -
расплывшись в улыбке, пробормотал самый высокий из военных. - Не
хотели бы погулять с нами?
Я пожал плечами и ответил совершенно честно:
- На вечер у меня намечен анализ истории изменения социальных
функций мужской и женской части населения планеты.
Я вообще очень не люблю врать и, если нет необходимости в
обратном, говорю правду.
- Чего? - все трое моих собеседников хором открыли рты. - Как
это?
Я попытался объяснить:
- Функции представителей того или иного пола разделились еще в
условиях первобытнообщинного строя, что привело к определенному
противостоянию и даже формированию у некоторых народов
самостоятельных и независимых мужских и женских традиций и
верований, даже различие в языках...
- Во-во! Точняк! Порой телка чо-то буровит, а ни фига не
поймешь! - заржал наиболее трезвый и, как оказалось, наиболее
сообразительный из солдат. - А ты в натуре, телка прикольная!
Выпить хочешь?
- Нет, - ответил я. - Я предпочитаю употреблять алкоголь в более
подходящей обстановке.
- А мы - не подходящие? - обиделся солдатик.
- Не очень, - снова пожал плечами я.
Тут в наш разговор вмешался самый пьяный из троицы, до этого
упорно молчавший:
- Так я не понял - эта шалава сама даст или как?
- Или как, Петя, - попытался что-то предпринять относительно
трезвый парень, которому, как мне показалось, хотелось со мной
поболтать.
Но его пьяный сослуживец сплюнул и отпихнул моего
собеседника:
- Да пошел ты на, Ботаник! Эй, рыжая, будешь со мной
учиться...
Я еще только размышлял, имею ли я право в данной ситуации слегка
покалечить местных военнослужащих, и не будет ли это нарушением тех
норм, которые используются в отношении цивилизованных народов, ведь
нападению я еще не подвергся, как произошло сразу несколько
событий.
Все трое пьяных солдатиков издали восклицания, которые я
осмыслил как ритуальный призыв к какой-то самке собаки, зачем-то
кусающий чей-то половой член. Кстати, эта самка собаки упоминается
во многих боевых сакральных формулах данной культуры, но тогда мне
про нее думать было некогда.
А у меня за спиной раздался женский голос, что-то кричащий
примерно в той же интонации боевого призыва. Правда, в этом случае
апелляция была направлена не к какому-то мифическому существу, а
конкретному майору, чье имя я не расслышал.