А во-вторых, несмотря на молодость, все мои навыки и мой опыт,
приобретенные на Диком Западе, в бытность Доком Вайтом, остались
при мне. Да, тело слегка тормозит, я не так быстр в стрельбе, но
это дело поправимое.
В общем, все не так плохо.
С чего все началось – известно. Дальше, я вернул яхту сеньоре
Диас, а точнее, Диаш, так как она оказалась португалкой. Она
отправилась восвояси, ну а я с новыми знакомыми, к ним в
деревню.
Честно говоря, немного побаивался того, как меня встретят их
соплеменники, но прошло более чем нормально. Правда без
настороженности не обошлось. Но, как нельзя кстати, раненый пацан
начал оперативно помирать и мне пришлось устроить немедленный сеанс
реанимации прямо на берегу, при стечении всех жителей.
Реанимировать получилось, что, весьма расположило ко мне старосту
деревни, так как пацан был его сыном.
Вдобавок, Жонг, оказавшийся весьма недурным актером, в красках
рассказал жителям, как я их спасал от пиратов и холодок
окончательно лопнул.
Меня приняли как самого Будду, обеспечили кровом, поставили на
довольствие и даже выделили прислугу.
А когда я частным порядком начал помогать жителям по медицинской
части, почтительность сменилось почти обожествлением.
Деревня расположена на острове, островок небольшой, деревенек на
нем две, почти рядом, стоят на берегу, места – живописнейшие, сам
островок расположен неподалеку от Лантау, самого большого острова
Гонконгского архипелага.
гуандунцы (также известны как
кантонцы) — крупнейшая этнолингвистическая группа
населения Гонконга и крупнейшая группа в составе китайцев Гонконга.
Являясь выходцами из южнокитайской провинции Гуандун.
В деревне нищета страшная, но сами люди неожиданно приветливые,
добрые и симпатичные. Живут здесь гуандунцы*, говорят они на
кантонском диалекте китайского языка, на котором я прилично
навострился болтать, общаясь с косоглазыми в Монтане.
Хижина простенькая, четыре стены из обмазанных глиной бамбуковых
палок и крыша из жести. Вместо кровати гамак, вместо стульев и
стола ящики. Впрочем, я неприхотлив, пока сойдет и так. Да и
платить за жилплощадь не надо.
Год сейчас тысяча девятьсот пятьдесят четвертый, апрель месяц,
правда, тот ли это временной поток, в котором я шерифствовал в
Бьютте, я до сих пор не знаю. В моей прошлой жизни никаких
изменений из-за меня в истории не произошло, кроме изобретения
антибиотиков и кое-какого прогрессорства в оружейном деле, так что
зацепиться пока не за что. Впрочем, шансов очень мало, и я это
прекрасно понимаю.