- Ну, хоть не пешком обратно, - вздохнул он. Как говорится, не
можешь чего-то понять, прими за данность, а все сомненья лучше
отпустить. У всего в мире должно быть объяснение, просто конкретно
на это ещё предстояло наткнуться. Если могли существовать гримм и
волшебство, аура и её причуды… Если вампир Регис смог
регенерировать из состояния клетки, то почему его не может
преследовать переносящаяся сквозь пространственно-временной и
межмировой континуум лошадь? Вполне себе нормальное явление, ничего
особенного. Так ведь?
Ведьмак нагнулся за мечом, мозолистая ладонь сомкнулась на
рукояти и в этот момент произошло сразу несколько вещей.
Раздались лошадиное ржание и пронзительный женский крик. Ведьмак
успевает заметить свои ошарашенные кошачьи глаза в отражении
клинка. Шарообразные сферы выглядели довольно забавно, Йениффэр бы
уссалась со смеху.
Затем раздался грохот катящихся по ущелью камней, четкий звук
паденья и протяжный стон. Стремительно обернувшись, Геральт увидел
Плотву, которая, свесив морду с обрыва с любопытством уставилась на
что-то внизу. Там, среди камней, пробурив альтернативную тропинку
по крутому склону, распласталось неподвижное женское тело. Фигура
замерла неподвижно, явно по причине соприкосновения с земной
твердью. И, судя по начавшей расползаться под головой луже крови –
дела её были плохи. Определенно – без сознания, а вполне возможно,
что ещё хуже. Медлить было нельзя – девице требовалась помощь.
Плотва снова громко заржала, переминаясь над обрывом. Из-под её
копыт вылетел небольшой камушек и покатился угрожающе вниз,
подпрыгивая об стену ущелья со все нарастающим интервалом,
ускоряясь.
Бац, бац, бам, ба-ам, БА-АМ… - незнакомка попыталась вяло
защититься рукой… - Шмяк!
Чертыхнувшись, Геральт поспешил на помощь свалившейся из
ниоткуда гостье.
*
Синдер Фолл целеустремленно направлялась туда, куда ей
предназначено самой судьбой. К величию. Впрочем, видимо на дороге
возникло несколько преград, однако смутят они лишь слабых, не так
ли?
Ноги на высоких каблуках судорожно цеплялись за кочки на почве,
вынуждая девушку, приподняв подол платья, высоко задирать колени
при шаге. Каждый из которых оставлял небольшой кратер в податливом
грунте, и каждый её вздох был преисполнен ярости. Не слышно ей было
ни ветра, ни шороха листьев, ни пения птиц, а только один и тот же
пустой и мертвый звук насмешливого хохота под набат её собственных
сбегающих каблуков.