Давление на спину усилилось, ступни начали скользить по гладкой
поверхности. Для работника медицины, очевидно, шутки кончились.
Внезапно, из коридора раздался истошный крик.
- Ну что там ещё?! – возопил доктор, подергиваясь от нервного
тика и, обойдя Геральта с пациенткой, распахнул дверь.
Лошадиные ноздри раздулись и фыркнули. Здоровая конская морда
сунулась пытливо в палату.
Плотва приветственно хрюкнула. Доктор, испустив какое-то тонкое
и обреченное «а-ах» - рухнул без чувств.
Геральт же закатил к потолку очи.
- Ты ведь уже не можешь без этого, да? Вот обязательно опять
такое было делать? – попрекнул он питомца.
- ОЙ, КОНЯШКА! И-ииии!.. – подала голос тайная злодейка,
завизжав и бросившись к Плотве. Принялась тереться об нее
перебинтованной головой, начав неистово чесать гриву. Инфернальное
отродье (как про себя её начал иногда именовать ведьмак) вначале
опешило. Конские очи выпучились словно изумленные блюдца. Животина
застыла как изваяние, не зная как реагировать.
Девушка же, расплескав первичный энтузиазм, повернулась к
ведьмаку и прижалась щекой к шее Плотвы.
- Дядь, как здорово! Это наша лошадка?! Мы живем на ферме,
получается? Хотя доктор говорил, что ты – Охотник! И ещё почему-то
мерзавец! А это твой боевой конь?! Можно на нем покататься?! Или
это лошадка? Ну пожалуйста, я буду очень аккуратно и точно больше
не упаду! А как быстро она ездит?..
Огорошенный потоком энтузиазма Геральт лишь краем глаза отметил
как бесчувственного доктора выволакивали за дверь. Медсестра
сопела, тужилась, но двигала молча, явно намереваясь не попасть в
поле зрения пациентки.
Взгляд потерявшей память незнакомки был исполненной света
лужайкой. Взгляд Плотвы трактовался бы как
«убери-её-от-меня-или-я-тебе-припомню!»
- Дядь, ну мы идем домой? Ой, доктор… а что с ним?
- Уста-ал! - пропыхтела медсестра, ухватив заведующего подмышки
и целенаправленно удаляясь. – Не бери в голову Эсси, пхр-р-р,
просто устал, прилег отдохнуть. Бери своего дядюшку, лошадку, и иди
домой, хорошо?
Оттащив доктора подальше, она принялась бесстрастно делать тому
непрямой массаж сердца.
И тут Геральт понял, что непоправимому быть. Лучистый взор вновь
впился ему в самую душу. И не смотря на все возможные прегрешения
данной молодой особы – сейчас она была чиста и невинна, аки
младенец. И почему-то мысль развернуться и уйти, плюнуть и свалить
одному, дернула его внутри за самое сердце.