Распутин провел пальцем по плотной бумаге и еле заметно
улыбнулся, вспомнив, как мама каждый год на первый снег доставала с
антресоли гирлянды поролоновых рулончиков и специальную
бумагу-самоклейку, доверяя ему ответственное дело - преградить
дорогу холоду. Он, высунув от усердия язык, конопатил щели, отмерял
и отрезал ровные полоски, смачивал их в теплой воде и старательно
лепил к оконным рамам, стараясь приклеить ровно, без пузырей. Для
него это действо было первым актом подготовки к самому любимому
празднику - Новому году…
Не спится. Наверно, это - возрастное. Или влияние “святого
старца”. Вёл, паршивец, ночной образ жизни, потом дрых до полудня.
Зато можно подвести первые итоги. Невинная душа - точно не
распутинская… Теплилась такая надежда. Мимо! Больше никого спасти
не удалось, что делать дальше - неясно. Артём Аркадьевич велел на
прощение не жалеть демонов, сделок с ними не заключать. То ещё
пожелание. Хвостиков, рожек у них нет, а в остальном - как понять?
Явных уродцев, подтвержденных историей, не так много, да и с ними
не все однозначно. Батюшин, например. Он кто, демон или душа
невинная? Бегать по улицам, искать “на кого Бог послал” можно до
морковкиного заговенья. Тут через месяц такое начнётся… Загадать,
что ли, желание Деду Морозу - окончание войны к началу революции!
Полгода мира с февраля по октябрь - это ж сколько спасенных душ!
Хоть с какой стороны проблему разглядывай - России позарез нужен
сепаратный мир, но как сподвигнуть на эту мысль Батюшина?! А на
поиски кого-либо другого времени нет. Засада…
В подслеповатых отблесках костра во двор уверенной походкой
прошли трое в офицерских шинелях и направились к двери, ведущей к
“чёрной” винтовой лестнице. “Не местные”, - учащённо забилось
сердце,- по чью душу?”
Хлопок двери в прихожей быстро развеял молчаливый вопрос, а
последующая возня убедила в том, что визитёры явились не совсем
официально. Бросив на топчан шубу, придав ей вид свернувшегося
калачиком тела, Распутин встал так, чтобы посетители, открыв дверь,
потеряли его из виду. Медленно, по миллиметру открываемый засов
ржаво засопел. “Двоечники, - фыркнул про себя Григорий,- надо
маслёнку с собой носить и предварительно смазывать трущиеся
поверхности для обеспечения бесшумного проникновения.”
Через минуту мучительной борьбы с засовом дверь приоткрылась,
просунулась рука в перчатке с зажатым платком, от которого за
версту разило эфиром, а следом - голова с плотно сжатыми губами и
расширяющимися в такт частому дыханию ноздрями. Обнаружив всякое
отсутствие движения на топчане, человек сделал по комнате два
крадущихся шага, оставшись, совершенно неожиданно для себя, в
одиночестве, а Распутин, прыгнув в коридор и одним махом задвинув
засов, - в обществе двух дюжих молодцов, навалившихся на слабо
сопротивляющегося жандарма.