– Прекрати сейчас же, – жена была уже на пределе.
– Извини.
Дорин встал, подошел к ней, хотел обнять, но она увернулась.
– Ты все-таки поверила?
– Сядь, пожалуйста. – Лена встала, отошла в другой угол кухни, – и попробуй объяснить, как я должна жить в такой ситуации.
Андрей помолчал.
– Похоже, кто-то очень хочет нас с тобой рассорить. И делает это весьма обстоятельно и серь…
– Но зачем? – прервала его Лена. – Зачем? Может быть, какая– нибудь твоя бывшая дама обиделась на тебя и теперь пытается сломать нам жизнь, а? – как-то жалобно спросила она. – Это многое бы объясняло…
– Ни с одной своей, как ты выражаешься, «бывшей дамой», кроме Васькиной матери, я не общался ни разу с тех пор, как мы с тобой вместе. А потом, как ты себе представляешь это технически? Ну, написать такое письмо действительно не проблема, поносить его в карманах, чтобы оно было потертым, тоже. Но положить мне за подкладку – это уже совсем непросто. Или надо иметь руки карманника, чтобы сделать это в толпе или, скорее, иметь доступ к моей куртке, когда она висит где-нибудь. Потому что, если запихнуть мне письмо в толпе, то я руку в карман суну и сразу его обнаружу. А тут либо сделали дырку, либо нашли ее и положили письмо за подкладку – значит, имели время на это.
– Ты говори, говори, пожалуйста, – сказала Лена умоляюще. – Я, может, успокоюсь немного…
– Но вот как быть с телевидением? – Дорин почесал кончик носа.
– Прекрати ты себе нос чесать, что за дурацкая привычка?
Андрей, не возражая, отдернул руку.
– Мы можем даже не брать пока в расчет непонятную технику изготовления пленки, но, по-моему, что-то затолкать на экран стоит немалых денег. Тысячи, а то и десятки тысяч долларов.
На последних словах зазвонил телефон Андрея. Он взял трубку, закончил фразу, потом сказал в микрофон:
– Алло, слушаю.
– Андрюшенька, – сказал незнакомый женский голос, – ты на меня, пожалуйста, не сердись и не гони меня, мой хороший…
– Кто это? – спросил Дорин и взглянул на жену.
– Ну, зачем ты делаешь вид, что мы даже не знакомы, мне же больно это слышать, – голос обволакивал Андрея. – Я по тебе безумно скучаю, я все-все сделаю, чтобы мы были опять вместе.
– Сейчас же прекратите эту… это…
Дорин растерялся, он не знал что делать. Лена сидела напротив, смотрела на него во все глаза, и хотя разговора слышать никак не могла, ему казалось, что каждое слово этой… отпечатывается на его лице и легко читается женой.