Но и другой исход неприемлем - я не хотела бы, чтобы нас съели.
Медленно поднялась с чемодана, на котором сидела, прошла вперёд к беседующим Алексею Сергеевичу и Тимке:
- Надо снять с них шкуру, очень уж она хороша, - говорил бывший полковник. Татарин кивнул и заметил:
- Наши пуховики и другая тёплая одежда - временный ресурс, который через пару сезонов исчерпает себя. И, если мы так и не найдём тёплых мест, эти шкуры послужат нам прекрасной заменой верхней одежде.
- Нет, - вырвалось у меня и мужчины обернулись ко мне в немом изумлении, - не надо этого делать, - продолжила я, - понимаете, я чувствую, что так неправильно. Нужно сложить их тела и оставить здесь. Лучше бы сжечь, но у нас нет горючего и дров, - покачала я головой.
Алексей Сергеевич и Тимка смотрели на меня очень долго:
- Алана, ты же понимаешь, что это бесценный мех, который поможет нам выжить?
Я кивнула головой:
- Я с вами полностью согласна, но, прошу, послушайте меня. Поступить, как я говорю - правильно. Это очень важно для для...- я запнулась, - для кого-то. Не могу сформулировать.
Тимка положил свою ладонь в теплых перчатках на моё плечо и сжал:
- Сегодняшней ночью твои предчувствия были стопроцентным попаданием, я не вижу смысла не доверять твоей интуиции, - заглянул он мне в глаза, - ты точно уверена?
- Уверена, - твёрдо кивнула я в ответ и выдержала его пронзительный, испытующий взгляд.
- Алексей Сергеевич, - посмотрел Тимур на полковника.
- Хорошо, - поднял ладони мужчина, - мужики, стаскиваем туши в одну кучу! - зычно крикнул наш командир, отдавая приказ.
Звери были тяжеленные. По одному волку тащили несколько крепких мужиков. Потребовалось около часа, чтобы закончить эту непростую работу. После чего женщины подали всем завтрак и горячий чай. Сидя в палатке, мы молча смотрели друг на друга, пока тётка Мика не заговорила:
- Это что же за звери такие огромные? Никогда не видела ничего подобного! - она возбуждённо взмахнула руками, - как нам теперь схорониться от них?
После её вопроса, как плотину прорвало: все начали говорить одновременно, кто-то даже кричал, возбужденно пищали дети. У меня и без того болела голова, но от этого ора совсем мысли начали путаться. Я прикрыла веки и заткнула уши руками.
- Прекратить бедлам! - громко проорал Алексей Сергеевич, - всем успокоиться! - и уже спокойнее: