Последнюю фразу Катя добавила чисто машинально, вовсе не думая привлекать Ларису в качестве свидетельницы, но как раз эти слова возымели отрезвляющее действие на Сергея. Тот отступил на шаг, глубоко вздохнул и совсем другим голосом произнес:
– Тогда кто звонил Лене?
– Почему я должна это знать? – Катя нажала кнопку лифта. – Спроси жену.
– Она говорит, это была ты. То есть… – сбился Сергей, – та девушка представилась тобой… Но если ты была в ресторане с подругой…
– Да, – коротко ответила Катя и вошла в раскрывшиеся двери, исписанные черным маркером. – И оставь меня в покое!
Последние слова она произнесла, когда двери закрывались, и у нее не было уверенности, что Сергей их слышал. Пока астматический лифт взбирался на седьмой этаж, она стояла, привалившись плечом к стене, из последних сил удерживая пакет и сдерживая слезы. Переступив порог своей квартиры, Катя швырнула покупки на пол, захлопнула дверь и, опустившись на корточки, разрыдалась. Слезы давно были на подходе и теперь прорвались на волю, словно талая вода, размывшая плотину. Им не было конца, да Катя и не хотела останавливаться. Наконец она могла выплакать накопившуюся обиду, усталость и напряжение и все то, чему она даже не знала названия, но что мешало ей быть счастливой.
– Почему… – задыхаясь от рыданий, повторяла девушка, – почему я такая… такая…
Слово «несчастная» она проглотила. В сумке запел мобильный телефон. Вытащив его, Катя увидела незнакомый номер и, не успев обдумать свое действие, нажала на кнопку ответа.
– Мне так плохо, – услышала она голос, который сперва не узнала. – Можешь со мной поговорить?
И Катя, против своей воли, начала тихонько смеяться. «Что слишком, то слишком! Я же еще должна всех утешать!»
– Не поняла? – встревоженно переспросила Лариса. – Какие-то помехи!
– Конечно, я могу говорить… – Все еще смеясь, выговорила девушка. – Ну конечно могу.
– Тогда, – оживилась Лариса, – может, зайдешь в гости? Я совсем одна, и мне так жутко!
Катя приняла это приглашение по той же причине, по какой Лариса его сделала. Девушке было жутко оставаться одной. «Когда на сердце тяжело, надо идти к людям! – всегда говорила ей мать. – Не сиди в четырех стенах, не грызи себя – еще хуже станет!» И Катя, перебарывая страх показаться навязчивой, следовала маминому совету и напрашивалась в гости, шла в кино, гуляла по территории ВВЦ, благо выставка располагалась под боком. Сейчас, на ночь глядя, большинство этих возможностей отпадало. Карина была где-то далеко, на очередном свидании, и конечно, не стоило рассчитывать на ее поддержку.