–Эх, был бы я на службе... спустил бы шкуру с их
вожака! – скрежетнул зубами худощавый воин в старом халате,
прикрытом поношенными доспехами, в руках копье, на него он и
опирался, будучи изрядно выпившим.
–Да будет тебе, Грон! – усмехнулись товарищи, поняв,
что тот перепил.
–А что?! – нахмурил Грон лоб и густые брови. –
Думаете, не смог бы?!
–Да смог бы! Смог бы! – налил толстяк из кувшина
вино и протянул вояке. – На вот, хлебни чутка!
–Чертовы животные! Ни чести, ни достоинства! –
буркнул Грон, нелестно обозвав зверолюдей, и опрокинул содержимое в
глотку.
–Эй, Зархан, – дернул Аполлон за рукав
наследника.
Тот стоял как вкопанный, в глазах
гнев и ярость, казалось, он сейчас развернется и бросится на
ветеранов.
–Либо пошли вперед, либо... Либо я готов помочь тебе
надрать им задницу.
Зархан посмотрел на лицо серьезного
Аполлона, и ярость в глазах утихла. Ну не мог он рисковать жизнью
этого мелкого демонёнка... Тем более «Лапа» и правда напали как
трусы. Будет глупо сейчас поднимать шум, пусть сильно и
хотелось.
–Всё нормально, Аполлон, идем.
И они продолжилипуть.
Передвигаясь по ночной улице, бес
разглядывал новый мир, пусть грязный, пусть опасный, но интересный.
Мерцали кристаллы, подсвечивая
вывески торговых лавок, проходили мимо воины в причудливых одеждах.
Необычного было столько, что Аполлон не успевал всё внимательно
рассмотреть. Зархан резко оттащил его за рукав, и мимо проскочила
карета, запряженная двумя скакунами.
–Смотри в оба, – предупредил наследник.
–Прости, загляделся, – виновато посмотрел
Аполлон.
Зверочеловек бросил взгляд и на
крысу – эта наглая сударыня дрыхла на плече беса, совсем не
беспокоясь об опасной вылазке! Зархан показал чуть раздраженный
взгляд и двинулся дальше. Аполлон пристроился рядом.
Внезапно алые глаза беса уловили
темный силуэт, стоявший в переулке, ему показалось, что кто-то
следит за ними... Моргнув пару раз и вглядевшись в переулок
внимательней, он больше никого не увидел.
«Мерещится, что ли», – подумал демон
и поспешил за товарищем.
Пройдя несколько кварталов по тесным
улочкам, двое нелюдей вышли на городскую площадь первого уровня.
Тут-то город разительно отличался от периферийной части – сотни
людей, несмотря на позднее время суток, забили до отказа таверны, раздавался гогот и
смех, на каждом углу играли менестрели, барды воспевали имена
известных авантюристов, освещая их подвиги простому люду, лился
алкоголь, пелись песни, раздавался писк и хохот женщин, и радостный
смех мужчин.