–Ак-хм! – кашлянул бес, обратив свое внимание на
Зархана.
Тот состроил удивленный взгляд и
спросил:
–Чего вы так оба смотрите на меня? – и немного
съежившись в кресле, добавил: – Я вообще-то невкусный…
–Зархан, – взял слово Аполлон, – Воин говорит, что
ты ведешьсебя неподобающе
гостю, – и указал на ногу зверочеловека, которую тот закинул на
подлокотник кресла. – И положи эту штуку, – бросил Аполлон взгляд
на неизвестный артефакт в руке Зархана, который тот успел уже
ухватить со стола и разглядывал как побрякушку.
–И кто меня окружает… – вздохнул наследник, – с
этого руку отпусти, здесь ногу убери, там не спи, это не
включай…
Но на него уже не обращали
внимания.
–Что ты хотел узнать? – уже более спокойным тоном
спросил Фозах, хотя по его прорычавшему голосу было сложно
определить, но Аполлон без труда различал интонацию.
–Про высших демонов… С каким оружием они
сражаются?
Ванштейн смерил странным взглядом
низкорослую тушку беса, стряхнул ладонью горсть пепла в вазу для
мусора и, выдвинув ящик стола, достал желтый лист.
–Для начала сделай кое-что для меня, – указал он на
стоявший рядом стул.
Аполлон присел за стол и с ожиданием
уставился на нежить. Фозах в свою очередь вперился в него
задумчивым взглядом.
«Интересно, умеет ли он писать?» –
задумался лейтенант о навыках беса. Ведь ему самому проклятые чары
не позволяли написать письмо и сообщить родным и Персефоне о
произошедшем, о том, чтобы его не искали и не сочли умершим.
Десяток попыток написать хоть
слово ни к чему не привели – письма неизменно обращались в пепел,
вот же где действительно ужасное заклинание... В пепел обращалась
не только бумага, но и дерево, на котором Фозах хотел вырезать
слова, и даже металл, на котором он хотел нацарапать.
Абсолютные чары. Интересно, навсегда
ли они?
Теперь же Ванштейн решил
использовать в написании письма беса, но сможет ли тот? Хотя если
использовать с ним в связке с этого необтесанного зверочеловека,
как диктора, то что-то должно получиться. Бес будет диктовать, а
зверь писать. Решено.
–Я буду диктовать, а ты переводить своему другу. Он
обучен грамоте людской?
–Сейчас спрошу, – Аполлон повернулся к
зверочеловеку. – Зархан, ты умеешь писать?
–А? – оглянулся наследник, рассматривавший до этого
одну из висевших на стене старинных карт мира. – Конечно! Что за
вздор?! Для наслед... амг... для меня такое – пустяк, в
общем.