Одного взгляда на Сидорова было достаточно, чтобы понять, что дружеского вливания в новый коллектив не произошло.
Выглядел Генка плохо – бледный, хмурый, стоял согнувшись, смотрел в пол. Таким своего отличника девятиклассники раньше не видели.
– Ну, как дела? – растеряно спросил Павел, не зная, что стоит говорить в подобных ситуациях.
– Да ничего, – протянул Генка, пряча руки в карманы. «Наладонника» у него не было. Без своего верного друга Генка казался маленьким и беспомощным. В его неопределенном «ничего» слышалась тоска.
– Как они тебя сюда засунули? – еле слышно спросила Ксюша.
– Молча, – ответил за отличника Васильев. Прислонившись к косяку двери, он наблюдал за десятиклассниками. – Как будто они тебя когда-нибудь о чем-нибудь будут спрашивать! – Он довольно хмыкнул, кого-то высмотрев. – А смотри, здесь народ ничего. Вон та девчонка – симпатичная!
При этих его словах Сидоров еще больше нахмурился.
– А почему ты без своего Цоя сидишь? – Быковский, единственный во всем классе, занимался музыкой, он один понимал Генкино увлечение группой «Кино». – Послушал бы, отвлекся. Что киснешь-то? Хочешь, я тебе что-нибудь найду? – Он потянул из-за воротника заправленные туда наушники.
Генка не ответил, только глубже засунул руки в карманы.
– Слушайте, ну разве так можно? – не выдержала Рязанкина. – Против воли переводить в другой класс? Давайте поговорим с директрисой, пусть она вернет Генку обратно.
– Поговорила одна такая! – воскликнул Ва-сильев. – Аеезаушко да на мороз, чтобы проветрилась.
– Разбили, да? – Маканина стояла дальше всех, наверное, никто и не заметил, что она осталась, поэтому вопрос ее прозвучал неожиданно.
Сидоров густо покраснел и глубоко задышал, сдерживая слезы.
– Я знаю, что надо делать! – Маканина резко повернулась и побежала к лестнице.
Ее проводили взглядами, но с места не сдвинулись.
– Атас! – вдруг шарахнулся со своего наблюдательного пункта Васильев.
– Ну, так и будете здесь стоять?
На пороге класса возник здоровенный детина. Одной рукой он опирался о косяк, а другой многозначительно сжимал и разжимал кулак как раз на уровне лиц девятиклассников.
– Шли бы вы, дети, на свой этаж, – мрачно посоветовал парень. – И ты, малой, играть ходи к себе в песочницу. – Он как-то нехорошо посмотрел на Генку. – Не води к нам свои ясли.