. У москвичей сердца ледяные. Их слезами не растопишь. А песни наши им даром не нужны.
Софрон. Правда. Песни таперича и не слушают. Год назад слушали, а нынче и не слушают. Верно Цао покойный говорил – уходить надобно из Москвы в Подмоскву. Тут народ посердобольней. Так оно и вышло. В деревне денег не подадут, а хлеба навалят. Ходим по Подмоскве, и слава Богу.
Ванюша. Цао умный был. Помнишь, Соплюша, как он тебе говорил: «Лучше не воровать, а просить»?
Сопля (суетится вокруг закипающего котелка). Да помню, помню… во, закипел. Просить-то завсегда безопасней. Но выпить тоже хочется. А водки подавать не принято.
Софрон. Господи, сдалась тебе эта водка! Дня не было, чтобы про водку эту поганую не говорил.
Фролович. От водки голова гудит и ноги слабнут.
Ванюша. Мой папаша покойный водку любил. Горькая она.
Софрон. Горькая, невкусная. Как ее пьют… не понятно.
Фролович. Человече все в рот тащит.
Сопля. А я люблю водочки выпить. Особенно зимой. От нее теплота по жилкам разливается.
Софрон. Деньги токмо на нее переводить. Гадость и есть гадость. А толку никакого. Ну что, братцы, обрадуемся?
Фролович, Ванюша, Сопля (готовя ложки, двигаются к котелку). Обрадуемся.
Софрон достает тряпицу, разворачивает; в тряпице лежит упаковка с мягкими ампулами; на упаковке живое изображение: на лысой голове человека вдруг начинают расти цветы, человек улыбается, открывает рот и изо рта вылетают два золотых иероглифа синфу.[7]
Фролович. Сколько?
Софрон (со вздохом). Семь.
Сопля. На два обеда не хватит.
Ванюша. Как – семь? Было же десять?
Софрон. Три вчера фараонам отдали в Перхушково, возле харчевни. Не помнишь?
Ванюша. Вчера?
Софрон. Вчера. Когда вы с Фроловичем пели про Кудеяра-атамана.
Фролович. Так он же не видал. Фараоны подошли, Софроня молча им три штуки и сунул. Чтоб не мешали. Они и отвалили.
Ванюша. Да. Стало быть, не видал я. А вы и не сказали.
Фролович. А чего зря языком ворочать?
Сопля снимает котелок с огня, Софрон кладет на середину клеенки обломок доски, Сопля ставит на него котелок. Фролович достает ложки, раздает.
Софрон. Ну, что, братцы, кинем пять, а две оставим? Или кинем все семь?
Фролович. Две нас завтра все одно не спасут. Обидимся.
Сопля. Обидимся.
Софрон. Обидимся.
Ванюша. Семь – не многовато ли?
Софрон. Круче заберет. В самый раз.
Ванюша. Как знаешь, Софронюшка.