– Она всегда приходила сюда именно с этим мужчиной?
– Да нет… Я же вам говорю, она у нас редко бывает… Я и видела ее раза два… А мужчина… – изумленно повторила церберша. – Он точно походил на вас!..
– А кто у вас здесь обычно собирается?
– Ну, как кто?.. – заметно поскучнела рыжеволосая церберша. – Разные люди… В основном, молодежь… Но и деловые… Всякие у нас люди бывают… Иногда кавказцы приходят…
– А эта женщина? Вы ее знаете?
– Извините, не знаю, – строго ответила церберша и поднялась: – Извините, меня зовут.
И встав, неторопливо поплыла к стойке к окликнувшему ее бармену.
Заглянуть в туалет? – подумал Валентин.
Какой смысл?
Зачем врать гардеробщице? Она и так много наговорила. Даже, наверное, слишком много. По крайней мере, больше, чем следовало. Вон как бармен на нее вызверился.
А ей что?
Может, это она сама нашла такой оригинальный способ помогать девочкам.
Честехранительница, ухмыльнулся Валентин.
Ишь, какие тут робкие девочки. Гулять боятся с кавказцами. Как испугались, так нырь в кабинку, а там дверца наружу… И все под контролем… С девочек, наверное, за такие штуки деньги берут… Эта же церберша, наверное, и берет… Как за проезд по частной дороге…
Валентин вышел на Красный проспект.
Чужие люди.
Чужой город.
Он вдруг поймал себя на том, что думает вовсе не о лже-Тоне.
Оглянувшись, посмотрел на дверь бара.
Он думал, что, в сущности, человек должен всегда сидеть на одном месте. Как гриб. Где пророс, там и сиди. Как эта рыжеволосая церберша. Тогда многие проблемы отпадут сами собой.
Когда постоянно сидишь на одном месте, подумал Валентин, все, что ты видишь вокруг, постепенно начинает входить в твою собственную зону внимания и становится твоим. Именно твоим, а не чьим-то. А когда ты часто перемещаешься в пространстве, все наоборот постепенно тускнеет, начинает терять краски и очертания. Все постепенно, но невозвратимо становится чужим. Конечно, перемещаясь в пространстве, ты рано или поздно встречаешь некие загадочные подобия, некие загадочные повторения, иногда, наверное, даже значительные, но все равно это всегда подобия, повторения.
Не больше.
Вот как лже-Тоня.
Зеркальные и ненужные подобия и повторения, подумал Валентин.
И никогда эти загадочные зеркальные подобия и повторения ничего тебе не принесут, кроме раздражения и неловкости.