– Да пожалуйста, разве я что-нибудь тебе запрещаю?
Лайза чуть не подавилась от прорывающегося нервного смеха. Она поспешила выпить свое молоко, чтобы не сердить Нормана.
– Я сегодня приеду поздно, дорогая. Ты не будешь скучать?
О, только бы не выдать радость!
– Конечно же буду, любимый. Мне совсем нечего делать. Здесь так пусто без тебя.
Норман нахмурился.
– Тебе не нравится твоя жизнь?
Что-то не так сказала, дура!
– Разумеется, мне все нравится! – Лайза сполоснула стакан под струей воды. – Я имела в виду, что очень скучаю, когда тебя нет рядом. Если бы возможно было, чтобы мы ни на минуту не расставались, я была бы самой счастливой женщиной на свете.
Какой ужас: а ведь когда-то она совершенно не умела лгать!
Норман улыбнулся. Лайза ответила тем же.
– Когда-нибудь так и будет, я тебе обещаю.
Тогда она выбросится из окна!
Норман встал и подошел к Лайзе, чтобы поцеловать. Ее тело было податливым, будто сделаным из пластилина. Норман с сожалением посмотрел на Лайзу.
– Поверь, я бы предпочел сейчас остаться с тобой, а не ехать в офис. Увидимся вечером.
Лайза услышала, как закрывается входная дверь. Норман педантично запер все замки. Лайза посмотрела в зарешеченное окно: муж упругой походкой направлялся к машине. Вот он обернулся и помахал Лайзе рукой. Она слабо махнула в ответ и опустила занавеску.
– Ненавижу… – прошептала Лайза. – Ненавижу.
Увы, она не могла этого произнести так громко, как хотела (а хотелось ей кричать), поскольку не была уверена в том, что в кухне нет подслушивающих устройств. От Нормана всего можно ожидать, он каким-то образом знал обо всем, что Лайза делала в его отсутствие: с кем говорила и о чем, кому звонила…
Правда, сейчас ей не с кем было разговаривать. В этом двухэтажном доме она была совершенно одна. Или вдвоем с Норманом, что еще хуже.
Лайза снова подошла к окну и распахнула его. Норман уже уехал.
Хоть глоток свежего воздуха.
Лайза вцепилась пальцами в холодные прутья решетки, будто хотела сорвать ее. Ни звука, кроме пения птиц. Вокруг только деревья и те за оградой. За высокой кирпичной оградой, которую Лайзе тоже хотелось разрушить. По ее щекам текли слезы.
– За что? – прошептала Лайза. – Я ведь просто хотела быть счастливой.