— Тебе не медичкой, тебе палачом на рудниках работать,
каторжников пытать в профилактических целях.
— Эх, я бы с радостью, вот только не взяли, гады. И в
обосновании отказа написали, что отворот поворот дали по причине
излишней жестокости, — она усмехнулась и щелкнула сцепленными в
замок пальцами, затем поднесла руки к моим ранкам и прикрыла глаза,
бормоча что-то неразборчивое. От кончиков ее пальцев отделились
несколько золотистых искорок, которые немного поднялись в воздух, а
затем все вместе нырнули в мои горящие огнем конечности. Боль тут
же прошла, а ссадины начали затягиваться молодой нежной кожей. Еще
пара секунд и на руках не осталось и следа от недавних повреждений.
Люба открыла глаза, в которых несколько секунд еще полыхало
золотистое пламя только что вызванного дара, которые быстро потухли
и на меня снова смотрела привычная, циничная и в меру развязная
медичка, которая не стеснялась меня осматривать в прошлый раз,
зажав ярко-красными губами сигарету. — Свободен. И, Савельев,
обратись к воздушникам. Твой сосед Кузин, вроде из них. Пускай они
тебе защиту на руки изготовят. А лучше, купи кастет.
Отсалютовав ей уже здоровыми руками, я выскочил из лазарета и
направился уже к кампусу. Надо пожрать успеть, да Кузю
предупредить, что меня сегодня, скорее всего, припрягут на
дисциплинарные работы.
Пройдя по посыпанной мелким белым гравием, приятно шуршащим под
ногами, дорожке мимо учебных корпусов, стадиона и полигона для
отработки боевых заклятий, я вышел непосредственно к воротам
кампуса. Подойдя ближе, протянул руку с ключом, по которому
скользнул луч-идентификатор, и принялся ждать, когда откроется
металлическая дверь, состоящая из острых металлических пик, плотно
переплетенных между собой. Наконец, опознание произошло и передо
мной открылась дверь, но все равно я вздрогнул, увидев, как одна из
пик шевельнулась и ее острие оказалось нацеленным в мою сторону. Но
ничего криминального не произошло, и я быстро дошел до огромного
здания общаги, в котором на втором этаже западного крыла находилась
крохотная комнатка, которую я делил с Сашкой Кузиным, или попросту
Кузей, из клана воздушников и таких же знатных неудачников, как и
Савельевы.
— Ну что? — Кузя оторвал голову от учебника, который читал до
того момента как я вошел в комнату и упал на свою кровать, и
посмотрел на меня слегка воспаленными от постоянного чтения
глазами.