– Не пытайся, все равно не получится! – он рассмеялся, откровенно и с интересом изучая ее волосы в мелких каплях дождя. – Блондинкой надо родиться, и никакая краска здесь не поможет! А вообще, знаешь, тебе идет.
– Много ты понимаешь в блондинках, – усмехнулась она, пытаясь выглядеть ироничной. Но получилось как-то жалобно и со знаком вопроса в конце: ты много понимаешь в блондинках? Или все-таки не много?
Всего лишь семь лет ей удалось прожить на свете без этой дурацкой любви.
– Много! – он хохотнул, расслышав-таки ее вопрос. – И в блондинках, и в рыжих, и в русоволосых… А так же, особенно – в брюнетках…
Он не хвастался, просто дурачился, и наверняка понятия не имел, что ей захочется от этих слов заплакать.
– Почему в брюнетках – особенно?
– Потому что… Да ладно, потом объясню! – он махнул рукой. – Ты лучше про себя расскажи! Как ты-то?
«Последние двадцать три года – без изменений. Диагноз тот же, методов лечения наука еще не придумала, разговоры о том, что время лечит – сущая чушь, а в остальном…»
– Нормально, – коротко произнесла она вслух окончание мысленной тирады.
– «Нормально!» – он передразнил ее, наморщив нос, и очень похоже копируя ее интонации. – Нет, Лисичкина, это не ответ! Мы с тобой не виделись почти три года, а теперь вот увиделись, и ты мне говоришь – «нормально»! И это все, что ты можешь сказать?
– Это далеко не все, что я могу тебе сказать, – ответила Лена и, осмелев, добавила: – Кстати, могли бы видеться чаще, чем раз почти в три года. Я тебе, между прочим, в прошлый раз свой телефон оставляла…
– Ну, не дуйся, – примирительно сказал он и снова щелкнул ее по носу. – Кажется, я его потерял.
Убить его хотелось за эти щелчки. В самом деле, пора понять, что ей уже не семь лет. Не десять, и даже не пятнадцать. Что она давно уже серьезная взрослая женщина с серьезной взрослой профессией.
– Я не дуюсь, – ответила она, отворачиваясь.
– Слушай, а что это мы с тобой, как два дурака, стоим под дождем, когда можно пойти в машину и спокойно там разговаривать? Ты не знаешь случайно?
– Мы не под дождем стоим, а под зонтом, – поправила Лена.
– Это чудовище ты называешь зонтом? – поинтересовался Женька, насмешливо глянув на купол, который за время их разговора, оказывается, успел уже вывернуться наружу двумя спицами.
– Зонт как зонт, – ответила Лена, почему-то обидевшись. Несмотря на то, что сама этот зонт жутко не любила.