– Вообще-то, – ответила она, подумав, – неплохая идея. Только если мы захотим, например, спать? Или – есть?
– Тогда сходим на минутку домой. Если захотим есть. Или… спать.
– Спать – прежде всего, – ответила она, коснувшись теплой улыбкой его щеки.
Они оба поняли, о чем сейчас говорят, и Евгений сразу же почувствовал, как в самом низу живота растет маленький и тугой комок тепла.
Еще секунду назад ему хотелось всю жизнь стоять под зонтом. Теперь уже – совсем не хотелось.
Все-таки жизнь – переменчивая штука.
– Пойдем! – он потянул ее за руку, и она, тихо засмеявшись, засеменила следом, стуча тонкими каблуками по мокрому асфальту.
– Подожди! Ты мне руку оторвешь! – взвизгнула Яна.
– Я ужасно хочу спать! – прорычал он в ответ, продолжая ее тянуть.
– А есть? Есть ты, что ли, совсем не хочешь? – пискнула она и снова рассмеялась, на этот раз громко и звонко.
На остановке стояли люди. Втягивали головы в плечи и все, как один, смотрели на них.
Завидовали – сомневаться в этом не приходилось.
– Тебя, – он притянул ее к себе на секунду и выдохнул это маленькое слово в ямочку на ее подбородке.
Яна поймала его за рукав и сунула руку под локоть, пристраиваясь под ритм его быстрых шагов.
Остаток пути она увлеченно рассказывала о том, как прошел день на работе. Он внимательно слушал и привычно удивлялся тому, что все эти этюды и гаммы, которые разучивала Янка с учениками на занятиях в музыкальной школе, стали для него такими важными.
Важным было все, что хоть как-то ее касалось. Пусть невзначай, вскользь, самым краешком.
«Это любовь», – подумал он, совершенно не стыдясь этого слова.
В лифте он прижал ее к себе, заранее проклиная розы и шампанское, на которые теперь, хочешь, не хочешь, а все равно придется потратить несколько драгоценных минут. Теряя голову, залез руками под куртку, ощутил под пальцами лоскут горячей кожи, понимая, что на этот раз им до дома не добраться.
Кабина лифта уже неоднократно служила приютом для их любви.
Яна ойкнула от прикосновения его пальцев.
– С ума сошел. Такие ледяные руки!
– Прости, – он отстранился, пытаясь прийти в себя. – Я на самом деле сошел с ума, кажется…
– Я тоже, – сказала она серьезно. – Только руки у тебя правда холодные, и в лифте холодно… Давай, все-таки…
Двери громыхнули и поползли в разные стороны – на этот раз путь до последнего этажа оказался на удивление коротким. Он отстранился, пропуская ее вперед.