Не знаю, откуда взяла силы сдержать поток слёз. Мелкими глотками вдыхала воздух, ощущая, как огненный шар набирает тягу и раздувается в груди. Кислорода лихорадочно не хватало, как и стойкости удержаться на ногах. Казалось, стоит шевельнуться, и меня затянет очень глубоко, в самое пекло.
Отстранилась от женщины и неровной походкой пошла в сторону выхода. Вырваться из тесноты стен, наполнить лёгкие свежестью вечера, позволить ветру высушить влагу, готовую вот-вот пролиться из глаз. В чём была выскочила на улицу, не замечая, как апрельский холод пробирается сквозь одежду. Бежала в беседку, ставшую центром спокойствия для меня. Дождь смешивался с солью на лице, ледяные потоки полосовали кожу, но я не чувствовала ничего. Только боль, расползающаяся ядом по венам. Немцову удалось доломать меня. Не прилагая усилий. Вот так, простой фразой, перечёркивающей жизнь.
В голове пульсировало только одно – «она вряд ли обрадуется соседству с блядью». Заскулила в темноту, переходя на протяжный вой. Ветер подхватил его, унося в тяжёлое небо, нависшее жирными тучами над землёй.
– Она будет счастлива замужем за ублюдком, сделавшим меня блядью! – крикнула вдогонку дотошному вою.
Показалось, что с выходом эмоций что-то лопнуло в груди. Ощущение, будто натянутая до предела нить с треском разорвалась, погружая в тёмную пустоту. Плыла в ней бестелесной оболочкой, расслабившись и закрыв глаза. Холодно, тепло, больно, приятно, плохо, хорошо – стало неважно.
Пустота обволакивала, успокаивала, убаюкивала, всё дальше унося от реальности. Резкий рывок дёрнул из колыбели безмятежности, за ним последовал хлёсткий удар по щеке.
– Дура! – зло прорычал еле знакомый голос, продолжая меня трясти. – Ты бы ещё сбросилась с крыши, идиотка! Нашла из-за кого убиваться. Он об тебя ноги вытирает, с грязью смешивает, а ты, тряпка, слёзы льёшь. Давай, – пощёчина обожгла лицо. – Приходи в чувства.
С трудом открыла глаза, натыкаясь на перекошенное от злости лицо Гасана. Он склонился надо мной, испепеляя почерневшим взглядом. Оскалился, читая разбегающиеся эмоции. Что он увидел во мне, раз сразу развеселился.
– Поднимайся, девочка, и прекращай дурить, – стянул с себя куртку и укутал меня, подтягивая за руку и поддерживая за талию. – Запомни, хуже может быть только смерть. Всё остальное не имеет значения.