– Что же, милочка, вы себя довели до такого состояния? – сходу налетел толстячок, зарываясь пятернёй в кудрявую шевелюру. – Ну зачем вам все эти новомодные диеты? Вы и так тростинка. Нехватка минимум пяти, а лучше десяти килограммов. Вы же женщина. Вам ещё рожать. Знаете, какой процент бесплодия на почве многолетнего голодания. Глупые девчонки. Насмотрелись на подиумных доходяг и портят своё здоровье.
Доктор померил давление, подвесил капельницу, ввёл в трубку какое-то лекарство, и всё это время причитал, обвиняя меня в предумышленной голодовке. Даже не делала попыток оправдаться. Вставить хоть слово в его речь было невозможно.
Проделав все манипуляции, говорун так же быстро выкатился за дверь, погрозив на прощание пальцем. Гасан окинул меня проницательным взглядом, кивнул и последовал за врачом. Больше начальник службы безопасности не появлялся, но я точно знала, что каждый день он дотошно расспрашивает Полину о моём самочувствие.
Странное поведение Гасана вызывало недоумение. Уж от кого, а от него я совсем не ожидала увидеть заботу и человеческое волнение. Казалось, что моё присутствие раздражает его и вызывает ненависть, но, оказывается, за брезгливостью и злостью пряталось что-то большее.
Знала ли, что среди всей этой грязи, я, в тот самый миг, обретала преданного друга? Могла ли надеяться, что появился человек, готовый пожертвовать своими желаниями и чувствами ради меня и моего счастья?
Супруги вернулись загорелые, отдохнувшие, с багажом, распухшим, кажется, в десять раз. Лора оторвалась на отдыхе, скупив столько вещей, сколько обычному человеку не сносить за всю жизнь. Самое ужасное, что места в гардеробной не хватило и на пятую часть, учитывая любовь Лоры к цветовым разграничениям.
Процесс разборки усложняла хозяйка, выдёргивая из рук наряды и тут же примеряя их. От зеркала раздавались различные звуки, то обречённый стон, то довольный визг, то грязные словечки, недобро отзывающиеся о бёдрах и о пятой точке.
Поражалась её энергии. Перенести сборы, многочасовой перелёт, дорогу домой, и носиться потом, перемеряя обновки. У меня уже подкашивались ноги, а она всё мерила, мерила и мерила. Остановилась только к обеду, распорядившись перенести все зимние вещи в соседнюю комнату, а шубы упаковать и спустить в подвал, где организовали специально для них хранилище.