Не поняла сама, как заснула, пригревшись под одеялом и обняв вторую подушку. Проснулась от нехватки воздуха и от тяжести, навалившейся на меня. Попыталась отмахнуться от навязчивого дыхания, обжигающего шею и грудь. Не сразу очнулась, всё ещё пребывая в остатках сна. Заворочалась, желая скинуть помеху, передавившую дыхалку, но услышала недовольный рык. Следом зубы прикусили сосок, неожиданно вызывая слабую волну возбуждения.
– Не двигайся, – прохрипел Игнат, облизывая укус и сминая рукой грудь. – Просто лежи и не шевелись.
Замерла, стиснув челюсть и борясь с предательством тела. Жалящие поцелуи прошлись по шее, мазнули по губам, с какой-то жадностью впились в подбородок. Почувствовала руку, скользнувшую по животу и в нетерпении стягивающую трусики. Неосознанно напряглась, ожидая новой порции боли. По-другому Немцов не умел, если дело касалось меня.
– Расслабься, – жаркий шёпот, и пальцы с ужасающей нежностью проникли между ног. – Не делай хуже себе, Ирина.
Не могла последовать приказу, даже когда Игнат вывел восьмёрку вокруг клитора, задевая пульсирующую плоть. Палец с лёгкостью погрузился внутрь, за ним второй, запуская колючие разряды тока. Видно, тело истосковалось по мужской ласке, реагируя так неправильно на скупую страсть Немцова.
Игнат вытащил пальцы и, довольно хмыкнув, подтолкнул коленом бедро, требуя раскрыться. Нерешительно раздвинула ноги, постаралась не зажиматься. Близости мне не избежать, а расслабившись я минимизирую болезненные ощущения.
Спешная возня, и меня заполнило до предела. На мгновение забыла, как дышать, то ли от горячего распирания, то ли от нежелания смириться, что увлажнилась, как течная сука. Так и лежала звездой, дёргаясь от глубоких, ритмичных толчков.
Противоречие накрыло удушливым жаром. Не могла понять, нравится мне, или противно. Жуткий коктейль из возбуждения, растерянности, ненависти к самой себе. Господи, какая дура. Немцов столько измывался надо мной, а я растеклась под ним, сжимаясь вокруг члена.
До оргазма я не свалилась. Всё закончилось слишком быстро. Пара, может тройка минут, и Игнат с хрипом излился, сдавливая со всей дури бёдра и с силой втираясь в меня. Несколько минут шумного дыхания, и тяжесть соскользнула, оставляя прохладную пустоту. Так и не шевельнулась, бестолково всматриваясь в посеревшую темноту.