– Молодой человек, – сказал он мне. – Вы ошиблись, ваша дама еще не освободилась.
Тут ему в бок уперлось «шило», и он, видимо, очень хорошо почувствовал это прикосновение, потому что веселое выражение на его лице моментально сменилось тоскливым.
– Шутишь, – улыбнулся я. – Подожди, сейчас я буду шутить.
Снял с него дурацкую шляпу и отшвырнул в темноту. Он затосковал еще сильнее.
– Вы не смеете, – слабым голосом сообщил он мне – Я музыкант. Я сейчас же позову милицию.
Смех на палке. Было видно, что он грозится всерьез. Наверное, со страху.
– Зови, – разрешил я ему и чуть-чуть надавил.
Понятливый оказался старикашка! Он проглотил все угрозы разом, только слабо икнул и больше не пикнул. Ну а как же – интеллигент! Для начала я его нежно встряхнул, чтобы осознал до конца, с кем имеет дело. От моей ласки его залихорадило. Потом деловито обшарил карманы гостя. В пиджаке у него лежал пухлый бумажник, и мое истосковавшееся по чуду сердечко наполнило грудь томительным биением. Волнуясь, я рванул застежку. Там была весомая пачка купюр – не меньше двухсот! Чудо свершилось. В полном восторге я глянул на старичка: носить вечером такие деньги отважится не каждый! Он стоял не двигаясь, губы его вяло шевелились, шептали что-то вроде: «…зачем вы меня посылаете, мне страшно, я никуда не пойду…» – странное он что-то шептал. И вообще у него был странный видок – будто разговаривал во сне. Причем не со мной. Я потрепал его за щеку:
– Проснись.
Он продолжал спать, намертво прижимая к себе папку. Интересно, что там у него? Я потянул ее, вот тогда профессор ожил: глаза его вспыхнули и погасли.
– Не надо, – попросил он меня. – Берите что угодно, а это… не надо, прошу вас…
Я ничего не ответил ему. Я ткнул его кулаком в морду, он мягко упал спиной в лужу и остался лежать, а папка осталась в моей руке.
Там были только ноты! Эти очкарики ненормальные, честное слово… Ладно, не будем лишать человечество культурных ценностей. Нас интересуют ценности материальные. Мы не варвары, культурные ценности нам не мешают.
Я бросил папку рядом с хозяином, а сам быстро вышел из подворотни. На ходу обследовал добычу. Для начала сладострастно пересчитал доход – ровно двести пятьдесят, новенькими, будто из типографии. Ну, повезло! Все, завтра отдаю долг этому гаду, и хватит с меня игрушек… Еще в бумажнике имелся аккуратно сложенный листок бумаги, и я развернул его.