– Точно? Полина, ты меня не обманываешь?
– Нет, мам! У Маргариты Ивановны все хорошо!
– Ну, ладно тогда не буду тебя отвлекать! Целую, Поля!
– И я тебя, мам!
Поужинав, я налила себе кружку кофе и погрузилась в воспоминания двухлетней давности.
Два года назад
– Полина Александровна? – спросила женщина на том конце провода.
– Да, это я?
– Это вам звонят из больницы.
– Да? – настороженно ответила я.
– Маргарита Ивановна Быстрицкая, кем вам приходится?
– Это моя мама. Что с ней? – испуганно прошептала я.
– У нее случился сердечный приступ, – произнес холодный лишенный эмоций голос.
– Она жива? – едва сдерживая подступающие слезы, прошептала я.
– Да, она в реанимации.
– Какая больница? Я сейчас подъеду!
– Мы поэтому и звоним вам, лечащий доктор хочет с вами поговорить. Записывайте адрес.
– Да-да! Сейчас я возьму ручку, – спешно произнесла я.
Через десять минут, с телефоном в руке я сбегала по ступеням своего подъезда. Поймав на дороге попутку, я назвала адрес.
– Большепрудная двенадцать, корпус три, пожалуйста.
– Это больница, вроде бы? – спросил водитель молодой парень, кажется. События того периода находятся словно в тумане.
– Да, и можно побыстрее, пожалуйста? У меня мама в реанимации.
– Конечно, извините, – смутился водитель.
Через полчаса я вбежала в просторное приемное отделение с белыми кафельными стенами. На стульях вдоль стен сидели больные и ждали своей очереди.
Я поспешила к дежурному.
– Добрый вечер! Мне звонили! Я по поводу Быстрицкой Маргариты Ивановны, ее сегодня привезли по скорой и положили в реанимацию, – на одном дыхании выпалила я.
– Секундочку, – ответила девушка в медицинской одежде и заглянула в свои бумаги. – Да, совершенно верно, Быстрицкая находится в реанимации. А вы Полина Александровна?
– Совершенно верно, ее дочь.
– С вами хотел поговорить Антон Андреевич, ее лечащий врач. Присядьте, я ему сейчас сообщу, что вы пришли, и он к вам спустится.
Села на металлический холодный стул, что стоял вдоль стены в компании своих собратьев. Почему-то в приемных отделениях всегда стоят вот такие холодные металлические стулья по три вместе. Но долго я не просидела, слишком была взволнована состоянием мамы. Встав, я стала вышагивать по коридору из одного конца в другой. Через двадцать минут ко мне подошёл молодой мужчина в белом халате и очках, за которыми скрывались уставшие глаза.