Неизвестно, что больше унизило Танву: обращение с нею, как с глупой овцой, которую надо пасти; то, что вельможа даже не снизошел до наказания ее за проступок; или порча единственного платья?.. Девушка как раз решала, на какое из оскорблений ей больше обидеться, когда из темноты, в которую были устремлены взоры мужчин, наконец-то появился заставивший долго себя прождать враг.
Танва ожидала, что вот-вот перед ней появятся несколько убийц в зеркальных масках, братьев-близнецов того мерзавца, кто прошлой ночью как следует погонял ее по грязным задворкам и из-за которого она, собственно, и попала в эту, мягко говоря, неприятную историю. На худой конец, девушка надеялась узреть безобразную, диковинную тварь, проводившую дни напролет среди сточных вод городского коллектора и выползавшую на охоту за человеческой плотью лишь по ночам. Белошвейка замерла в ожидании пугающего, но все же интересного зрелища, ведь не каждому доведется увидеть настоящее клыкастое чудище с огромными резцами-когтями, перепачканными в крови только что умерщвленных жертв. Как ни странно, но под защитой Дома Ортанов девушка чувствовала себя в безопасности. Когда твоей жизни ничто не грозит, так приятно пощекотать нервы видом мерзкого чудища…
Однако увиденное разочаровало пленницу, как впрочем, не только ее… Из темноты появились не уродливый зверь высотой в два человеческих роста, не отряд загадочных убийц, а обычный патруль городской стражи. Шестеро промокших, замерзших и кутающихся в форменные плащи фигур медленно брели по лужам, неся на сутулых плечах надоевшие алебарды. Хоть горожане и считали стражей порядка бездельниками, хоть за глаза и называли их ленивыми пожирателями казенных харчей, но, увидев солдат в этот момент, любой, даже самый несдержанный на язык злопыхатель проникся бы к служивым сочувствием. Далеко не каждому приходится ради краюхи хлеба, бутылки вина и пары медных монет в день долгими часами мокнуть под дождем.
– Вернемся, устрою Онвьеру взбучку! – пообещал недовольный потерей времени граф, вкладывая в ножны меч. – Будет знать, дармоед, как беспокоить по пустякам!
– Да ты ж сам дал приказ трубить, как только кого увидит! – заступился за товарища один из подручных, тоже убирая оружие. – Ну, не разобрался парень, понял приказ слишком дословно… Не лютуй зазря, Тиб!