Я задыхаюсь от её слов. Слёзы на глазах выступают. Пытаюсь дышать, чтобы не дать себе расплакаться, потому что её неравнодушие дорогого стоит. Это и неожиданно, и приятно. А ещё горько. Есть на то причины, но я стараюсь их не вытягивать на свет божий. Мне нужно быть сильной, иначе рассироплюсь, а потом будет во много раз больнее.
– Ты это, позвони, – кивает она на визитку. – Раз дал, просил же?
– Ах, да-да, – суечусь, подключаю шнур питания. Мой старенький телефон, как назло, упрямится, включаться не желает. Я даже думать не хочу, что будет, если он вдруг заартачится и не захочет работать. Сейчас лишние траты мне не по плечу.
Всё случается одновременно: чайник закипает, телефон включается, а мне опять приходится выбор делать. Я в окне машину Громова заметила. Стоит, ждёт, а я тут…
Чувство вины стискивает горло. Он устал, спать хочет, а я его задерживаю. Вот же – обязательный какой. Не удивлюсь, если поднимется и за шкирку оттреплет. Поэтому я хватаюсь за телефон, отчитываюсь. Точнее, оправдываюсь. А в ответ вежливое, но холодное:
– Спокойной ночи.
Да я и не жду от него чего-то особенного. Всё правильно. Но почему-то стою у окна, смотрю и гадаю, почему он не уезжает. Про чай забыла. А машина всё так же стоит, как хищник, что затаился и ждёт. Чего, спрашивается?
Когда он наконец-то вырулил, я поняла, что затаила дыхание. Вот же. Гипноз какой-то. Но, наверное, это всё от чувства вины. Из-за своей несобранности заставила человека ехать неизвестно куда.
Но долго сокрушаться мне некогда. Отмираю. А Михайловна всё так и сидит на стуле, сверлит меня внимательным взглядом.
– Костик хороший, – говорит она, в глаза мне заглядывая. – Такой… надёжный. Отличный парень. И не из этих стрекозлов, у которых ветер в голове. Вот у меня Богдан такой же – правильный. Только, зараза, не женится никак. Нет для него девушки достойной. Может, как и для Константина. Они, видишь, постарше, мудрее, жизнь нюхали. Им вертихвостки даром не нужны. А правильные девочки нынче редкость. Хоть и встречаются, да.
Слишком уж она пристально меня разглядывает. Становится неуютно и неловко. Я вряд ли тяну на неземной идеал, поэтому даже слышать не хочу, что там Михайловна придумала или нафантазировала.
– Чай будете? – спрашиваю, чтобы сбить её с прицела ненужных мыслей и выводов.