- Мне кажется, Мурат выскакивал утром
покурить. – Проговорила мать. В ее голосе по прежнему были
тревожные нотки. – Проверь дверь, Кажым, ты же знаешь…
- Если это так, то я ему уши отдеру.
– Нарочито громко проговорил отец. Послышалось, как он широкими
шагами прошелся по комнате.
Мурат досадливо закусил губу. Похоже,
он в самом деле, не накинул щеколды на внешнюю дверь. И не стал
запирать внутреннюю, дабы не разбудить родителей. Сейчас, отец это
проверит, после чего наверняка схватить его за ухо. Подросток
поежился. Он знал, что дверь следовало запирать всегда, отец каждый
вечер проверял заперта ли внешняя дверь, и запирал внутреннюю.
Особенно, это было важно, когда
начинался буран. Он знал, что в поселке все родители ругали, даже
наказывали детей, если те, вдруг, в буран оставляли входную дверь
открытой.
Отец еще не вышел в прихожую, по всей
видимости. Мурат видел как он торопливо надевал теплую рубашку,
всматриваясь в окно.
- Закрывай ставни, Ажар, это буран. –
Торопливо проговорил он.
Мурат услышал, как тихонько скрипнула
внутренняя дверь. Он подумал, что сейчас, ветер, с присущей ему
силой распахнет ее настежь, и в дом ворвется вихрь снега. Сквозь,
специально оставленную складку тулупа, ему в лицо дунул легкий
сквозняк. Подростку сделалось не по себе. Сквозняк забрался под
халат, неприятно подул по ногам.
Он увидел, как мать вышла в прихожую
в теплом стеганом халате, надетом поверх ночной рубашки. Она на
какое-то мгновенье замерла, вглядываясь в сторону двери. Что там
происходило Мурат, видеть не мог, но он видел лицо матери, которое
сделалось белым. Женщина закрыла рот рукой, боясь вскрикнуть. Это
продолжалось пару секунд.
- Что тебе здесь нужно?! - Наконец,
вскричала она, оторвав руку от рта.
- Неласково ты встречаешь отца. -
Послышался голос дедушки Сагата.
Мурат смог бы узнать этот голос из
тысячи других. Он очень любил дедушку, который учил ездить его на
лошади, бросать аркан, смастерил ему лук.
Когда, год назад дедушка Сагат умер,
мальчик не мог найти себе места. Он уже понимал, что такое смерть,
и что дедушки Сагата уже никогда не будет с ними. Эта боль давила и
спустя год. Он помнил добрую улыбку старика, его черные, будто
маслины глаза, которые начинали светиться после того, как Мурат
ловко, на скаку, набрасывал аркан на деревянный столбик во
дворе.