Мурат не видел, что в этот момент
происходило у него за спиной, но чувствовал, тот самый легкий
сквозняк. Дедушка Сагат приближался к печке, и Мурату показалось,
что он не успеет выбраться из дома. Что еще немного, и старик,
ухватив его за ноги, стащит на пол. Он слышал как что-то страшное
шуршит у него за спиной, вот это уже возле печки. И времени, чтобы
убежать совсем нет.
Он видел, как медленно открывается
окно, и в образовавшуюся щель снежным потоком влетают снежинки, а
холодный ветер, обжигает лицо. Он просовывает туловище в окно, как
можно дальше. Так, что только ноги остаются там, в доме.
Проскальзывает вниз, и падает в спасительный сугроб.
Мурат не ощутил никакой боли от
падения. Он сразу вскочил, и в одних носках, утопая в белоснежном
покрове по колени, побежал к дому бабушки Ардак. Он бежал
захватываемый порывами начавшегося бурана, который залетал за
воротник рубашки, и тогда ему казалось, что это дедушка Сагат
хватает его. Что он бежит за ним, не хочет отпускать. Подросток
вырывался и бежал еще быстрее.
- «Бабушка Ардак»! - Ему хотелось
перекричать этот жуткий вой бурана, но крикнуть не получалось.
Мальчик хватал ртом воздух, но язык,
замерев, не слушался его. До знакомого дома оставалось совсем
немного. Вот, уже, он. Из трубы на крыше шел дым. Он снова хотел
крикнуть, но опять тщетно… Мурат знал, что нельзя останавливаться,
ни в коем случае нельзя прекращать бег. Он не оглядывался назад, но
почему-то ему казалось, что если он вдруг на мгновенье
остановиться, то дедушка Сагат схватит его.
С разбега он ударился в окно, но оно
не разбилось. Он стучал по стеклу, плакал, боясь оглянуться.
Плакал, и продолжал стучать. Он кричал, но не слышал себя. Затем,
побежал к входной двери бабушкиного дома. И она открыла дверь,
невзирая на то, что в буран открывать двери было нельзя. По глазам
внука, старая женщина поняла, что случилось что-то страшное.
* * *
Петрович, остановился на пороге,
постучал валенками друг о друга, отряхивая снег. Потом привычно,
как-то по-молодецки, скинул их и аккуратно поставил в угол.
Держа в руках пакет, он прошел к
накрытому Моравиным столу, присел на обитую мягкой тканью кухонную
табуретку. Крякнув он взял бутылку коньяка, рассмотрел этикетку, и
улыбнувшись достал из принесенного пакета точно такую же.