Я вздохнула, наверное, в пятидесятый раз за вечер.
– Он бесперспективен, пойми наконец! Сколько ему лет?
– Тридцать восемь, – ответила Ольга.
– Вот видишь! Тридцать восемь! А в таком возрасте человека уже не исправить! Он никогда ничего не добьется. Даже квартиру не заимеет.
– Мы сможем жить у меня, – оглушила меня Ольга.
Кусок курицы чуть не выпал из моих рук.
– Ты в своем уме? Ты что же, замуж за него собралась, что ли?
– Ну, почему сразу замуж…
– Оля, если тебе так необходим мужчина в доме, то лучше уж тогда помирись с Кириллом, что ли! Он, по крайней мере, отец твоих детей!
При упоминании имени бывшего мужа лицо Ольги болезненно перекосилось. Я вспомнила тот кошмар, который царил в Ольгиной квартире после развода с Кириллом Козаковым, и то ужасное состояние, в каком она находилась, и решила не говорить на эту тему. Как говорится, не дразнить гусей. Честно говоря, тогда я даже побаивалась за Ольгин рассудок и даже жизнь. К великому счастью, все обошлось, но вспоминать тот период было не самым любимым Ольгиным занятием.
– Кстати, а что у нас сегодня по телевизору? – бодро спросила я, доставая с полки программку. – О! «Санта-Барбара»! Будешь смотреть? – спросила я, уже включая маленький телевизор, стоящий на холодильнике.
– Нет… – ответила Ольга. – Хотя оставь! – встрепенулась она, видя, что я собираюсь выключить телевизор. – Пусть работает. Все веселее. Да, Поля, а что же ты мне о себе ничего не расскажешь? Как твои дела?
– Да можно сказать, никак. Работа, дом. Совсем нигде не бываю.
– А Павел где?
– Павел уехал за товаром. Приедет через неделю.
– Поэтому ты и решила устроить эту пирушку? – спросила Ольга, подливая себе вина.
– Да, поэтому тоже, – ответила я. Потом вспомнила истинную причину, по которой было затеяно это застолье, и лицо мое омрачилось.
– Что-нибудь случилось? – тут же спросила Ольга.
– Да нет… Что могло случиться?
Но все-таки недаром моя сестра была психологом, даже кандидатом наук. Обмануть ее не удалось. Она отставила рюмку и пристально посмотрела на меня.
– А ну-ка, давай, рассказывай, что произошло? – тихо, но твердо потребовала она.
– Да, собственно, и рассказывать-то нечего, – вздохнула я. – Просто ощущение неприятное. Ну, будто следит кто-то… Или смотрит на меня все время неприязненно… Даже не знаю, как объяснить, – мне не хотелось вспоминать об эпизоде с несущейся на меня машиной.