«Заманчиво. А разве мало развеялся? Вон как крымчакам наподдал.
Вот уж где веселья было с избытком. Твой брат Людовик развлекается?
Так пускай и дальше резвится. Зато твои парни намылили холку
хваленым французам так, что только пыль стояла. Опять же
союзнические обязательства перед Австрией исполнили. Мало? А того,
что все опять в сторону России с уважением посматривают и с ее
мнением считаются, тоже недостаточно? Не зря все, ох не зря. Хотя и
тяжко, не без того. Но зато ты император, а Людовик только сидит на
троне. Как говорится — две большие разницы».
Такие мысленные диалоги были совсем не редкостью. Петр не мог
объяснить самому себе, что является их причиной. Словно в нем
уживались два абсолютно разных человека. Причем вторая его сущность
проявлялась, когда ей заблагорассудится.
Порой его второе «я» начинало советовать и спорить с первым,
нередко насмешничало и одергивало. А порой, отстранив самого Петра,
брало все в свои руки. Правда, последнее происходило крайне редко,
и только когда императору угрожала какая-либо опасность. И ни разу
Петру не удавалось общаться с этой сущностью тогда, когда захочется
самому.
Петр уже давно перестал ломать себе голову, в чем природа этого
явления. Он просто жил с этим, никого не посвящая в происходящее.
Нет, будь от подобного двуличия неудобства, он скорее всего
постарался бы разобраться, в чем тут дело. Уж во всяком случае
посоветовался бы с духовником. Но всякий раз, когда его вторая
сущность начинала проявлять себя, это было на пользу.
Дело даже не в том, что это уже не раз спасало жизнь императору.
Порой куда важнее обрести равновесие, уверовать в себя или в
правоту своих деяний. В то, что он не напрасно тащит взваленный на
его плечи груз, стремящийся его надломить. Это поднимало дух,
заставляло сцепить зубы и делать следующий шаг.
В конце концов Петр решил, что после того случая, когда его уже
соборовали, он обрел своего ангела-хранителя. Так ли это? Бог
весть. Этого ему понять не дано. Но он твердо верил в то, что в
своем ангеле он может быть уверенным до конца, тот никогда не
продаст и не предаст. Бывало, и ангел ошибался, подсказывая тот или
иной путь, но случалось это очень редко...
Выйдя из остановившегося возка, Петр поспешно взбежал по
лестнице и вошел в распахнувшуюся перед ним парадную дверь Зимнего
дворца. Сдернул с себя шапку, полушубок, бросил на руки
поспешавшему за ним Василию и, потирая озябшие руки, направился в
свой кабинет. Брр, холодно! Дело к весне, но зима все еще властвует
на просторах России, словно и не собирается никому уступать своих
прав.