— Да какое недоразумение, коли вы сами говорите, что...
— Говорю. Все правильно. Вот только, по-моему, внимая моим
словам, вы слышите только себя...
В усадьбу Петр вернулся, испытывая двоякое чувство. С одной
стороны — сильное облегчение. С другой — будучи крайне
рассерженным. Господи, это же нужно было до такого додуматься! Нет,
он конечно же не ангел, и тому яркое подтверждение последнее
посещение им четырех купеческих домов. Осчастливил, нечего сказать,
растряс мошну, веками собираемую, и заставил вкладывать нажитое в
различные предприятия.
Но даже им он предлагал заняться не просто чем-либо ранее не
свойственным, а сулящим неизменно большую прибыль. Да еще и сам
выступал в качестве поручителя и гаранта. А тут вдруг ни с того ни
с сего решил разорить честно служащего престолу офицера КГБ. Да бог
с ней, со службой, он никогда и в мыслях не держал пустить
кого-либо по миру. Даже семьи заговорщиков не понесли особых
потерь. Люди состоятельные и предприимчивые нужны России как
воздух.
На крыльцо большого дома он и Анна поднялись вместе. После чего
разделились — девушка убежала в свою комнату, Петр же направился
прямиком в кабинет князя, где, со слов прислуги, тот и находился.
Вот они, красавцы. Оба здесь. Все помещение задымили своими
трубками.
— Петр, поди глянь, как идут приготовления к ассамблее, — ничуть
не церемонясь, выставил за дверь Шереметева император.
Оставшись наедине с главой дома, Петр прошел к столу, где стояла
открытая шкатулка с трубками и табаком. Сноровисто набил одну из
них и раскурил от поднесенного Тумановым огонька. Закашлялся. Давно
уж не баловался, да вот сегодня что-то разобрало. Плюнул и бросил
уже дымящуюся трубку на стол. Резко распахнул окно, впуская в
кабинет свежий воздух. Глубоко вдохнул, расправляя грудь.
— Так что, Иван Александрович? Получается, готов терпеть
разорение от императора на благо России-матушки? Чего молчишь, как
воды в рот набрал? Отвечай, коли спрашиваю.
— Готов, государь. Если то потребно для России, готов.
— А России это нужно?
— Армию потребно переодевать, государь. Нынешняя форма нарядна,
да только и того. Удобства в ней нет никакого, а это в бою первое
дело. И потом, солдату и без того достается, к чему ему еще и эти
мучения. А он за Россию сражается.
— Иван!.. — Петр даже задохнулся от охватившей его злости, но
взял себя в руки, опять сделал вдох, на этот раз не таясь. — Дать
бы тебе по уху, раскудрить твою в качель.