Поселковая верхушка в виде парторга, председателя сельсовета и эвенкийского представителя оленеводческого хозяйства парилась в русской баньке в компании пары заезжих геологов.
Парторг опрокинул стаканчик перцовки и вдруг с размаху хлопнул себя по лбу.
– Уй, – страшным голосом произнес он.
– П-плохо пошло? – сочувственно поинтересовался председатель сельсовета.
– Ё-моё, а название-то для гостиницы придумать позабыли! – еще раз хлопнул себя по лбу парторг. – Однако.
– Ничего, ща придумаем! – бодро отозвался председатель сельсовета.
Компания опрокинула еще по стаканчику и погрузилась в продолжительное молчание.
Один из геологов, видя, что аборигены вот-вот погрузятся в сон, решил проявить инициативу.
– Давайте назовем гостиницу «Эксцельсиор», – мечтательно произнес он.
Когда-то он вычитал это название в романе о жизни успешно загнивающего капиталистического общества, и оно почему-то врезалось ему в память.
– Экс – чего? – изумленно икнул председатель сельсовета.
– Не важно, – спохватился геолог, снимая свое предложение.
– Назовем ее «Таймень», – погрузился в воспоминания парторг. – Как-то раз я поймал тайменя, глаз – во! – Развел руки в стороны на добрых полтора метра. – Чуть меня не утопил, зверюга проклятая! Пять часов с ним возился!
Эвенкийский представитель оленеводческого хозяйства несколько раз шмякнул копченым лещом по скамейке, взывая ко всеобщему вниманию. Четыре пары слегка расфокусированных глаз уставились на него.
– Ыыт! – произнес представитель местного населения, и, поскольку остальные молчали, ожидая продолжения, он повторил: – Ыыт! Луна!
– Ну, этот уже готов, – сочувственно покачал головой геолог.
– Моя не готов! Моя очень умный! Название придумал, однако! – ткнул указательным пальцем в прокопченный потолок эвенк. – Ыыт!
– Что ыыт? – терпеливо спросил парторг.
– Это моя земля! Это земля эвенк! И гостиница тоже называть эвенк! Ыыт – луна.
– Похоже, он хочет сказать, что «ыыт» – это по-эвенкийски «луна», – пояснил геолог.
– Ыыт, – икнул парторг. – Во дают!
Компания опрокинула еще по стаканчику перцовочки, и дискуссия замерла.
Когда на следующее утро председатель сельсовета очнулся у себя дома, было уже десять часов. В двенадцать ожидалось прибытие высокого начальства.
– Дунька! – рявкнул он жене. – Позвать сюда художника, да быстро! Одна нога здесь, другая там.