***
Хуже этих восьмидесяти шести ступеней, которые насчитала Томка, ничего не могло быть. Послеполуденное солнце слепило и изводило жаром. Они взмокли и к концу, заткнув длинные полы за пояс, без смущения сверкали всем, чем можно, и даже не краснели. Да и как иначе, если уже на двадцать третью Тома тоже забирались ползком.
- Обратно я не пойду. Буду там спать! – бормотала она.
- И я, – тяжело дыша, поддакнула Сестра.
Ослабев, наплевательски разлеглись на ступеньках и стали рассматривать безмятежное синее небо.
- Для кого это соорудили? Для гигантов-силачей?
Пена ответила, но не на заданный вопрос:
- Больше туда не поведу! Пусть тебя Ло тащит на себе!
- Он же на службе, – поймала на слове Тамара.
- А как отслужится, так пусть и идет! – задыхаясь, возразила раздраженная Сестра и вытерла со лба капельки пота. - Он большой, сильный, пусть тренируется дальше, а я маленькая и немощная.
- Не расстраивайся, – попыталась утешить Тома. - Кто не может летать, высоко заползает. Ползем дальше?
Сестра устало хмыкнула.
Отлежавшись, двинулись вперед. Но к их ужасу и стыду заметили, как с последней ступени на них с любопытством взирали Чиа, маленький, сухой мужчина с козлиной бородой и Млоас.
- Он… Пусть он тебя тащит! – прошипела проводница, указывая на Млоаса дрожащим от перенапряжения пальцем.
- Зачем тащить? Там - обычная лестница! – Брат указал пальцем куда-то вбок. – А это основание для сборного стока, чтобы при необходимости спустить воду… - заметив, как Пена потемнела лицом, сузила глаза и двинулась на него, простодушно заметил: - Я же говорил! Ты крикнула, что сама знаешь, и умчалась, не дослушав. Вот и спутала арку и широкий проход! – он довольно улыбнулся.
Томка впервые услышала, как сестра скрежетала зубами.
- И ты стоял тут и смотрел?
- А что оставалось делать, если приметил вас на середине? Кричи, не кричи, что туда, что обратно, а так хоть размялись…
Губы Пены вытянулись в две тонкие нитки, заиграли желваки.
- Только вот не надо злиться. Сама виновата…
- А ты рад понасмехаться?
Со стороны происходящее казалось комичным, потому что большой, широкий Млоас вытянул вперед руку и не давал маленькой Пене подойти ближе, а она размахивала руками, пыталась дотянуться до насмешника, но не могла. Ему было смешно, и он не сдерживался, из-за чего сестра пришла в необузданную ярость. Она прыгала на месте, царапала его руку, обзывала тупицей и заносчивым скотом…