Паштет помог копарям разобрать груду жердей, раньше бывших
нарами, извозился в грязи по уши, но глядя на работавших рядом
жаловаться было глупо, ребята себя не жалели совершенно. С точки
зрения Паши находки были не шибко ценными, но парень, щеголявший
вчера в австрийской куртке (что странно - перед копом он переоделся
в немецкую, судя по затертому флажку на рукаве) с радостью забрал
две пустые бутылки, вроде как от бельгийского пива, а вот от
фуфыриков из-под французской минеральной воды нос отвернул
брезгливо.
А потом повезло и Паше. Он ворочал глину и удивился внезапно
бликанувшему яркой желтизной металлу. Почему-то подумалось о
золоте. Полез рукой и выдернул пару странных патронов. Гильзы
здоровенные, латунные, словно от ДШК, а пули малюсенькие – не пойми
из чего. Поковырял ногтем и поразился – карандаши что ли в гильзы
вставлены? Явно деревянные пули-то!
– Гляньте, чего нарыл! Что это?
Отвлеклись, глянули. Петрович тут же определил:
– «Трайбпатроне 318» к ПЦБ 39.
– А если человеческим языком?
– Было у немцев противотанковое ружье ПЦБ 39. «Панцербюхзе 39»
калибром под винтовочную пулю, но с адским количеством пороха в
гильзе. В 41-м году против наших консервных банок работало хорошо.
Наши сгоряча где-то хапнули трофейного боезапаса и даже несколько
сотен штук таких ружей выпустили в Туле, ребята находили там ПЦБ
эти советского производства с немецкими патронами.
– Михалкова на туляков не было с авторскими правами...
– Но тут пошли ПТРД и ПТРС под 14,5 мм, они в разы лучше
немецкой этой дудки получились. А в 42-м году уже все, – против
Т-34 не плясало, даже с Т-60 и Т-70 не работало, немцы его и
переделали для стрельбы гранатами. И эта штуковина – вышибной
заряд.
– С деревянной пулей???
– Точно так. Пулька при выстреле в мелкую труху и сгорает.
Получается такой холостой выстрел. Если ты не против, давай махнем,
– ну-э-э, я тебе чего попроще для музея, а ты мне эти патрики?
– Не вопрос, – согласился Паштет, без особого сожаления отдавая
сияющие патроны.
Продолжили махать лопатами дальше. Пара человек уже до пола
докопалась. Пол был из жердей, сверху накрыт еловым лапником,
сохранившимся на диво хорошо.
– Какой-то выезд получается несуразный, – сказал вслух Паша,
хлюпая глиной.
– Чего это?
– И немец какой-то нелепый, и одет странно, и пули деревянные, –
сказал, вздохнув, Павел.