Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма - страница 20

Шрифт
Интервал


В полночь сводные родственники сошлись на поле чести – между палатками, в которых обычно ужинали офицеры, и траншеями. Соперники обменивались выпадами в темноте, пока их лакеи пытались осветить поединок на шпагах[72] при помощи тускло мерцавших фонарей. Князь первым сумел приноровиться к полумраку и ранил Ришелье в бедро. Тогда лакеи сменили фонари на обычные факелы, и дуэлянты стали загонять друг друга в траншеи. Клинки полыхали в свете огня. Князь проткнул герцогу плечо. В этот момент поле чести осветил залп вражеских пушек. Один из лакеев был убит прямым попаданием.

Ришелье контратаковал и на глазах Антуана[73] вонзил клинок[74] в грудь неудачливого сводного родственника. Современники сочли такой исход поэтичным и не лишенным справедливости[75], поскольку сам Ликсен чуть ранее отправил на тот свет одного из своей родни – дядю жены, маркиза де Линевиля, – за столь же пустяковое оскорбление. Смерть на поле боя от руки соратника в восемнадцатом столетии была обычным делом[76].

Когда в 1738 году война закончилась, Антуан воспользовался шансом покинуть армию[77], а заодно – и Европу. Пока он квартировал в Филипсбурге, его младший брат Шарль вступил в колониальный полк и отправился во французскую колонию Сан-Доминго[78], на вест-индский остров Эспаньола. Это был удачный шаг.

* * *

Колония занималась поставками сахара. Выращивание сахарного тростника было нефтяным бизнесом восемнадцатого века, а Сан-Доминго – Диким Западом Старого порядка, где отпрыски обнищавших дворянских родов могли быстро разбогатеть. Прибыв в колонию простым солдатом, которому едва исполнилось шестнадцать, Шарль Дави де ля Пайетри к двадцати двум годам познакомился с молодой женщиной Мари-Анн Тюффэ[79] и снискал ее благосклонность. Ее семья владела большой плантацией сахарного тростника на преуспевающем северо-восточном побережье. Антуан решил присоединиться к брату.

Сегодня мир настолько погряз в сахаре (это едва ли не главный жупел диетологов, неизменный атрибут дешевой и вредной пищи), что трудно поверить: когда-то все обстояло с точностью до наоборот. Вест-Индия стала колониальной частью мира, в котором сахар считался редким, дорогим и исключительно полезным для здоровья веществом. Врачи восемнадцатого века прописывали сахарные пилюли[80] практически при любом заболевании: при проблемах с сердцем, головной боли, чахотке, родовых схватках, сумасшествии, старости и слепоте