графу де Мольде, – касалось юноши мельком. Аббат стремился в первую очередь сообщить Мольде о явном романе Антуана с экономкой, мадемуазель Рету. Эта связь грозила имению браком. Аббат, обращаясь к «дорогому лорду»
[238], писал:
Хочу первым сообщить вам, что господин ваш дядя намерен увеличить количество домочадцев за счет живущей в доме работницы. К компромиссам он, как мне кажется, не склонен, заявляя, что волен поступать так, как ему заблагорассудится. Все его [действия] продиктованы наихудшим вкусом. Господин маркиз, похоже, решительно настроен жениться на девице и больше не позволит никому шутить на эту тему. (На днях [один человек] слегка пошутил по поводу той девицы… [маркиз] де ля Пайетри помрачнел как туча и не промолвил ни слова)… Говорят, в Гавр приплыл юный Тома – новый обитатель Бьельвиля… (Я пишу все это вам исключительно по вашей просьбе, но надеюсь, вы воспользуетесь этими сведениями, только если того потребуют обстоятельства, потому что, как я слышал, он сильно зол на меня.) Пожалуйста, сожгите письмо.
Выкупив Тома-Александра, Антуан решил заложить родовое поместье.
Он отказался выполнять различные обязательства, данные супругам Мольде, и тогда вдова Луи де ля Пайетри вызвала все заинтересованные стороны в суд, чтобы урвать свой кусок пирога, прежде чем Антуан успеет проглотить его. Племянница Антуана и ее муж оказались в самой гуще жестокой судебной битвы[239] с представителями предыдущего поколения.
В свою очередь, Антуан, вернувшись из джунглей, ощутил явную склонность к сутяжничеству[240]. Кажется, он наслаждался каждой битвой с различными представителями своего рода. Он добился права именоваться маркизом де ля Пайетри плюс права на замок и окрестные земли, весьма предусмотрительно держась на почтительном расстоянии от связанных с ними долгов. В феврале 1777 года при помощи замысловатой сделки Антуан обменял господский дом в имении на 10 тысяч ливров годовой ренты, которую ему предстояло получать от теперь уже взбешенного мужа племянницы. А остальное – земли, фьеф, сеньорию, фермы и замок – продал господину Бэйёлю, соседу-землевладельцу, аж за 67 тысяч ливров. (Молодой граф де Мольде оплакивал свое финансовое состояние на каждом углу, жалуясь в одном из писем: «Никого доселе судьба[241] не преследовала так жестоко, как меня».)