… М-да…
И тут мои
размышления прервал звонок в дверь.
Я никого не
ждала и никому не говорила, что приехала,
только родителям, но они не общаются с
моими друзьями и знакомыми: это две
разные планеты. Где-то внутри я
почувствовала укол стыда и вины, что
так разграничиваю свою жизнь. Наверное,
это уж слишком, но на это у меня есть
свои причины…
Закинув ноги
в свои розовые мягкие зайки-тапочки, я
поплелась к двери. Нельзя было так резко
вставать, даже если это пожар или цунами
за дверью, потому что в животе взорвался
огненный шар, от которого у меня потемнело
в глазах и перехватило дыхание.
Молниеносно
все это напомнило мне события в отеле
Дубая.
Я крепко
зажмурилась.
Выждала
пару секунд, давая себе немного времени
успокоиться, чтобы начать снова дышать.
Звонок все
без конца трезвонил. Кто-то очень хотел
видеть меня…
Как все
российские люди из глубинки, я так и не
приобрела привычку смотреть в глазок
двери, прежде чем открывать ее. Доверчивая
и наивная страна с надежным и беззаботным
детством без угроз и насилия – вот
откуда я родом.
И я, с ходу
отодвинув щеколду, а затем и замок,
распахнула дверь.
На пороге
стоял мальчик. Нет! Не мальчик, а парень
лет четырнадцати или пятнадцати лет.
На нем был черный спортивный костюм
а-ля «Адидас» с белыми полосками, который
прилично обтягивал пухлые формы. Хотя
мальчик не был толстым или полным –
просто крепыш. На голове у него была
черная шапочка, тоже с лого известной
марки спортивной одежды. В моем детстве
подобный модный аксессуар назывался
соседкой бабой Люсей – «пендюрка».
Обычно монолог Люси при виде нас в таких
шапочках звучал так:
– И шо вы це
такэ нацепили? Нацепили пендюрку и ходют
тут, а уши-то все равно мэрзнут, ща
отвалятся при наших-то морозах – минус
двадцать сегодня, охламоны!
И чем мы ей
не угодили своим появлением на свет,
никто не понимал. Она придиралась
постоянно. И когда я первый раз в жизни
надела мини-юбку, тоже выслушала веселую
речь: «И че ты это нацепила? Пендюрку
нацепила и ходит тут, важная фифа. Ноги
голи, руки голи, тьфу, красоты не
понимаешь».
На чем именно
базировалась красота для одинокой
Люськи, мы не знали, но Люську знали все.
Мои родители почему-то ее очень уважали,
и папа постоянно что-то чинил ей в
квартире – причем совершенно бесплатно.