Он не договорил, а мы, перестав изображать провинившихся
школьниц, уставились на оборотня. Выходит, он не только из сугробов
нас вытащил, а и от страшной доли спас? Вот это да!
— Что значит… в ловушку? В какую еще ловушку? Как? —
занервничала Марьяна.
— А так, госпожа Бестужева! Дотянись до вас этот хитрый чертяка,
стали бы вы ему подчиняться так же, как хотели, чтобы он подчинялся
вам.
— Вовсе нет! — Мурмизулия, которая все это время лежала,
распластавшись на снегу, и изображала контуженную взрывом
полуобморочную страдалицу, шустро взлетела и, заслонив меня
крыльями, принялась скороговоркой объяснять магу, как сильно он
ошибается.
Оказывается все-то у нее было просчитано, используемые
заклинания четко выверены, и низший демон, призванный в наш мир,
абсолютно безобиден, особенно до полуночи. Фамильяра, активно
жестикулируя, сыпала терминами и формулами, с жаром отстаивая свою
точку зрения, а Вальдемар Сигизмундович с интересом слушал,
скрестив на груди руки.
Смоляные брови его сиятельства выразительно двигались, пальцы
мерно постукивали по плечу, а в глазах отражались золотые огоньки,
парившие вокруг нас. Я невольно залюбовалась этим мужчиной, как
иногда случалось на лекциях, и оттого, наверное, потеряла нить их
разговора. Очнулась, обнаружив, что оба они: и Мурка, и
преподаватель, вопросительно смотрят на нас с Марьяной, чего-то
явно ожидая. Я растерянно моргнула, не зная, что сказать, а
подруга, вспыхнув еще сильнее, воскликнула:
— Ничего я не делала! Это не я! — Она говорила, терзая пальцами
свою длинную косу, что могло означать лишь одно — врет! Кому, как
ни мне было знать ее привычки. Если ведьмочка что-то утверждала с
честными глазами, но при этом теребила свои роскошные волосы —
значит, верить ей было нельзя.
— Врет! — озвучила мои мысли Мурмизулия, тоже за время их
знакомства успевшая хорошо изучить повадки Марьяны. — Признавайся
уже, Маруся! — Ведьмочка от такого обращения поморщилась, но душить
мою фамильяру в присутствии графа не кинулась. Видимо, отложила это
благое дело на потом. — Где накосячила? А главное, зачем?
— Случайно, — промямлила подруга, пряча руки в карманы шубки,
чтобы они ее не выдавали. — По незнанию оплошала, — добавила она
совсем тихо, я же заподозрила, что саботировала наше гадание
Марьяша осознанно, только господину фон Герцу она в этом ни за что
не признается.