– Исключено! – отрезал мужчина. – Это опасно. Позвонишь хозяйке, скажешь, что заболела и пока не сможешь выйти. Неделю-две. Здесь оставаться не вариант. С утра нужно искать квартиру в городе.
– Ты сейчас серьезно? – я уставилась на него в недоумении. – Предлагаешь мне бросить все и заниматься тобой? А брата куда я дену? А маму?
– Отрежь полоску от стерильных перчаток, – бросил он, словно не слыша моего вопроса. – Вставишь в рану не до конца. А после уже можно накладывать сухую стерильную повязку.
– Артур! – взвыла я.
– Мне самому это делать неудобно. Нужно так, чтобы треть полоски оставалась снаружи. И забинтовывай.
Я не боялась крови. Когда у тебя есть младший брат, который раз за разом приходит домой с синяками и ссадинами, насмотришься достаточно.
Сережка и гвоздем ногу протыкал, и перепонку на ладони между указательным и большим пальцем разрезал, и лоб расшибал так, что швы накладывали. Поэтому действовала я вполне уверенно, обрабатывая рану Артура.
– Ты меня не слышишь, наверное? Я живу в другой реальности, содержу и обеспечиваю семью сама! У меня нет возможности прохлаждаться, не работая! – закончив бинтовать, выпалила обиженно.
Артур, поджав губы, посмотрел мне в глаза долгим, тяжелым взглядом, а после дернул на себя здоровой рукой, заставив сесть к нему на колени, и крепко сжал за талию. Зарылся носом в волосах ближе к шее, шумно втягивая носом воздух.
– Зая, к сожалению, я не железный. Я чертовски устал за прошедшие сутки, и у меня почти не осталось сил! Спорить не стану, поэтому, повторю в последний раз: если хочешь остаться в живых и сохранить жизнь близким, пожалуйста, не делай глупости! Просто задуши все сомнения, рождающиеся в своей хорошенькой головке. И доверься мне. Это все, о чем я прошу на данный момент. Не думай о деньгах и тратах. Я возьму все на себя.
Он сжал горячей рукой кожу под грудью, перебирая пальцами и выводя на ней замысловатые узоры. Чертил по моей шее носом, ласково задевая губами. Погружая в какой-то сладкий тягучий транс.
А жар тела буквально заставлял плавиться под его натиском.
– Так нечестно, – прошептала, пытаясь освободиться из его плена.
Нужные слова, в сочетании с правильным тоном и бархатом в голосе, действовали почти как гипноз. Расслабляли, заставляя поверить, принять его доводы и подчиниться.