Сталин перевёл взгляд на другого гостя в своём кабинете. Это был
достаточно молодой мужчина с крупным лицом с нахмуренными бровями и
очень умными глазами.
- Арсэний Григорьевич, что ви нам скажете на предложение
товарища Жукова? Найдутся у нас финансы для покупки ещё тысячи
амулетов?
Зверев, на чьих плечах держалась экономика СССР и чьи усилия не
дали ей рухнуть в пропасть, ответил через несколько секунд.
- Найдутся. Но это будет сделать нелегко, - кивнул он в ответ.
Выражение его лица, казалось, стало ещё более хмурым. – С другой
стороны, лучше платить так, чем жизнями.
- Это хорошо, - произнёс Иосиф Виссарионович. И задал новый
вопрос. – Быть может, Арсэний Григорьевич, время поднять налоги для
колхозников? Весной ви были против. Так может – пора?
- Нет, - излишне резко произнёс Зверев. – Нельзя, товарищ
Сталин. Если вы мне верите, то прошу последовать моему совету и не
трогать их. У рабочих колхозов и так с начала войны жизнь
ухудшилась в разы. Я не побоюсь сказать, что они сражаются на
втором фронте, который не менее важен для нашей победы.
- Всё-всё, я вас понял, - махнул хозяин кремлёвского кабинета
рукой с погасшей трубкой. – Нет, так нет.
Спустя час в комнате остались только Сталин и Берия.
- Лаврэнтий, есть у тебя хорошие новости? Очень хорошие, чтобы
порадовать меня как следует? – Сталин пристально посмотрел в глаза
своему наркому и ближайшему соратнику.
- Новости есть, но… - Берия сделал короткую на пару секунд
паузу, - …не скажу, что они только хорошие.
- Говори, а потом вмэсте решим чэго в них больше – плохого или
хорошего, - произнёс Сталин и занялся трубкой.
- На моих людей в Москве вышел некий американец. Сообщил, что
хочет поговорить по поводу мага в Белоруссии. Он был арестован,
провёл четыре дня в спецтюрьме, после чего пришлось его
отпустить.
- Почэму? – на мгновение отвлёкшись от набивания курительной
трубки, Сталин посмотрел на собеседника и вновь вернулся к своему
занятию.
- Он оказался крайне убедителен, когда привёл аргументов,
которые связывали его с очень важными людьми во властных структурах
США. Я решил не рисковать отношениями и приказал его опустить.
Перед тем, как уйти, американец сообщил время и место, где
состоится беседа с другим человеком. И предложил на ней
присутствовать лично мне.
- Дальше, Лаврэнтий, - поторопил его Иосиф Виссарионович, когда
нарком на несколько секунд смолк, чтобы перевести дыхание.