В один из таких вечеров у перехода к метро «Университет» рядом с ними притормозили новенькие «Жигули». Водитель вышел, чтобы спросить дорогу, и вдруг обрадованно закричал:
– Пингвин! Леха! Вот это встреча! Ты что, тоже теперь в Москве ошиваешься? – и понимающе подмигнул в сторону Веры.
Вера деликатно отошла в сторонку, чтобы не мешать разговору старых друзей, и только потом, уже в электричке, вдруг вспомнив заинтересовавшее ее обстоятельство, спросила:
– А почему он назвал тебя Пингвином?
– Кто?
– Ну вот этот твой друг детства.
– Кого? Меня?
– Ну не меня же!
– Ах, это! – нашелся раздосадованный Лешка. – Да просто он знает, что у нас дома живет пингвин.
– Пингвин? – не поверила Вера.
– А что такого? Он, правда, уже старенький… и болеет. Боюсь, как бы не помер, – вдохновенно врал Лешка, понимая, что от мифического пингвина надо как-то правдоподобно избавляться.
– А можно на него посмотреть?
– Конечно! Как только поправится…
– А чем вы его кормите?
– Ну как чем? – растерялся Лешка. – Рыбой кормим, котлетами.
– А разве пингвины едят котлеты?
– Ну, жить захочешь, съешь, что дают, – философски заметил Лешка. – А во времена всеобщего дефицита первыми гибнут разборчивые.
И в субботу, едва позавтракав, заинтригованная Вера поехала на станцию «Отдых», скупила у местных рыболовов весь их утренний нехитрый улов – десятка полтора окуньков и плотвичек – и отправилась знакомиться с пингвином, сочтя это прекрасным поводом для первого визита.
Дверь открыла Татьяна Федоровна.
– Здравствуйте, – растерялась Вера, вдруг почувствовав всю бестактность своего незваного утреннего вторжения. – Я вот тут корм принесла для вашего больного пингвина…
– Ах ты, Господи ты, Боже мой! – обиделась на «пингвина» Татьяна Федоровна. – Ты на себя-то в зеркало посмотри! Ворона ощипанная!
Оскорбленная в лучших чувствах, Вера выронила из ослабевшей руки пакет с рыбой и ушла, нещадно ругая себя за бессмысленный гуманитарный порыв.
– Ну откуда же я знала?! – оправдывалась потом Татьяна Федоровна. – Я думала, она над тобой пришла посмеяться…
А Лешка помчался к Вере, застал ее дома одну, в слезах, накинулся с поцелуями, сбивчиво разъясняя досадное недоразумение. Поцелуи становились все более страстными, сопротивление слабело. Через месяц интенсивных тренировок они очутились в кровати. По нынешним временам – рекордная неторопливость.