— Что это? Что это за мерзкая дрянь? – я брезгливо посмотрела на эту чёрную гадость и передёрнулась.
— То… что… оберегает…
Оберегает?
— От чего?
— Потом… узнаешь… — Пугало повернул ко мне свою голову, и пламя его свечей показалось мне слишком ярким.
Дорога убегала вверх, на большой холм. На него мы взобрались с трудом. Ноги Пугала совершенно не сгибались. Мне пришлось буквально волоком тащить его за собой. Я цеплялась за его деревянный остов, за дряхлое, обветшалое пальто и тянула на себя. Он держался за меня своими мягкими, непослушными ладонями. Черепки его лица блестели в лучах заходящего солнца. Прошёл очередной день. Как и десятки, сотни других. Дорога казалась мне бесконечной.
Устало выдохнув, уже почти на самой вершине холма, я обошла Пугало и стала подталкивать его в спину. Но его ноги в стоптанных башмаках только скользили по кирпичу.
— Оставь… меня…
— Ну уж нет! Ты сам сказал, что нужен мне! – мои туфельки противно скрипели о жёлтый кирпич. Прикусив нижнюю губу, я толкала Пугало вперёд. На вид он казался таким лёгким, а на деле – будто каменная глыба.
— Оставь…
Буря подбиралась к нам всё ближе и ближе. Чуть ли не рыдая, я с невероятной злостью толкнула Пугало, и он, словно пушинка, чудесным образом преодолел холм. Стоя на самой его вершине, я отдувалась как после бега. А Пугало смотрел вперёд. Он поднял свою руку, обращая моё внимание на что-то странное: яркое зеленоватое сияние. Даже отсюда было видно хрустальную крышу дворца. Выглядела она именно так. А на самой вершине был сверкающий изумруд невероятных размеров.
Вот он, таинственный дворец.
Вниз мы спустились гораздо быстрее. Теперь наш шаг стал бодрее и веселее.
— Что ты делал на кладбище?
— Ждал…
— Чего?
— Тебя…
— Меня? – я удивлённо переспросила, вспомнив о сгоревшей деревне. – Ты… из той сгоревшей деревушки? Разве ты не должен охранять поле?
— Я… охраняю… мёртвых…
— Значит, я тоже мертва? Раз ты со мной?
— Нет… Даже… моя… боль… не… убила… тебя…
Я бросила взгляд на эту темнеющую жижу. Вот что это такое. Боль. Почему я тогда её не чувствую?
— Ты был человеком?
— Давно…
— Почему я? Разве не было кого-то другого, кто мог бы тебе помочь? Неужели я первая?
— Да… за… много… лет…
— Никто не находил тебя?
— Никто… не… выживал…
Мы подошли почти вплотную к дверям дворцы. Сжимая мягкую ладонь, я заметила, что теперь руки Пугала чисты. Нет больше этой дряни.