Вошёл Такаши.
-
Всё ещё работаешь? – спросил он садясь рядом.
-
Неа, уже закончил и отдыхаю. Что нового или интересного?
-
На планшете Ланга и его телефона нигде не было пароля,
представляешь? Даже в банковских приложениях.
-
Такому анахронизму они скорее всего были не нужны. Удивляюсь,
почему он не завёл себе личного бухгалтера.
Такаши посмотрел на меня с
иронией.
-
Ты забываешь, что он был очень-очень жаден.
-
Ах да, прости.
- И
как это связано сейчас с тем, что ты делаешь?
-
Он был очень богат. Сейчас я перевожу его средства семьям погибших.
Потом начну переводить живим из тех, у кого семья оказалась в
плачевном положении, или кому нужны деньги на лечение и уход. Им в
первую очередь. Потом всем остальным.
-
Приятно слышать. Ланг сейчас на том свете, скорее всего скрипит
зубами и переворачивается в гробу.
-
Увы, для него тот свет не слишком приятный – что-то вроде очень
жестокой тюрьмы на сотни лет, а потом – или продление срока, или
перерождение со стиранием памяти.
-
Слава богу, мне не по себе, от того, что он может однажды
переродиться.
-
Это будет уже не он.
-
Вот и хорошо.
Такаши помолчал.
-
Назовёшь свои счета?
- К
чему мне? Я не бедствую, а семьи… семьи у меня нет. Так, пара
родственников.
-
Ты ведь можешь погибнуть. На этот счёт…
-
Спасибо Такаши, позже.
-
Хорошо, - кивнул японец. – Дальше действуем по плану?
-
Да, я немного корректирую его – наши умершие товарищи подсказали
немного интересных вещей.
Такаши поднялся и вышел.
Какое же напряжённое выдалось время… Нужно
будет посетить бассейн и тренажёрный зал, чтобы хоть немного снять
накопившуюся усталость и стресс. А с деньгами, переправкой бусин
семьям погибших пока пусть разбирается Такаши… Я отправился в
тренажёрный зал.
-
Привет, - кивнула Аня подсаживаясь рядом. – Выглядишь несколько
уставшим. Делаешь бусины?
-
Да, над ними работаю.
-
Ну как, помогли подсказки Мао?
Я в
упор посмотрел на Аню и улыбнулся.
-
Хочешь знать, что я делаю? В основном исцеляющие бусины, которые
должны исцелить семьи погибших. Многие ведь ради этого учувствовали
в этой игре, и многие ради этого погибли.
Глаза Ани широко раскрылись.
Али, стоящий в двух шагах рядом нахмурился –
она ему не нравилась. Очень не нравилось уже тем, что служит яо. Её
он пожалуй только терпел. Терпел, потому, что я относился к ней
доброжелательно и попросил её не трогать. Даже попросил закрыть
глаза на её шпионаж, которым она занималась. Однако если бы меня не
было, пакистанец бы с удовольствием свернул ей шею. Так же к ней
предвзято относились ещё пятеро моих самовызвавшихся охранников.
Впрочем, Аню это нисколько не огорчало и не обижало.