Плещущейся окружающей среды.
Я что, в воде? Это бы объяснило и холод и почему мне мокро. Хотя
нет, холод бы не объяснило - в пустыне не бывает так холодно, если
только ночью. А ночью не бывает солнца.
Хотя, судя по окружению, я уже и не в пустыне. Скосив глаза, я
зацепил краем зрения густые кроны деревьев, и окончательно в этом
убедился. Нет таких деревьев в пустыне, там только пальмы и
кактусы.
Итак, я не в пустыне.
Тогда где я? И как я здесь оказался? И почему ни хрена не
помню?
Следующие три вечности я занимался тем, что пытался расшевелить
собственные конечности. Они закостенели от холода, промерзнув
буквально до костей, и приходилось заставлять их двигаться, начиная
с движений кончиками пальцев с миллиметровой амплитудой. На правую
руку ушло минуты две, не меньше, зато когда я смог ее поднять, дело
пошло намного веселее. Пусть она все еще была деревянная и плохо
слушалась, теряя по пути половину посланных ей нервных синапсов, но
она хотя бы двигалась, и с ее помощью я мог разминать остальные
конечности, помогая разогнать застоявшуюся кровь.
Не меньше десяти минут ушло у меня на то, чтобы привести тело в
такое состояние, в котором я смог хотя бы сесть. Сесть и
осмотреться, поворачиваясь всем телом, потому что шея отдельно
поворачиваться отказывалась.
И, когда я повернулся вправо, то сильно об этом пожалел.
Буквально в каких-то пяти метрах от меня, очень удивленный тем,
что плесневелая коряга внезапно зашевелилась, стоял огромный бурый
медведь. Смотрел на меня, сжимая в челюстях дохлую рыбину, и не
шевелился. Как загипнотизированный.
Я не шевелился тоже. Проверять, кто из нас сильнее -
трехсоткилограммовый зверь, или человек с возможностями демона,
которые еще не факт, что работают в моем нынешнем состоянии, совсем
не хотелось.
Вроде я слыхал, что, если замереть, то хищники перестают
воспринимать тебя как добычу. Надеюсь, что это правда, потому что
убегать сейчас я не смог бы... по множеству причин. Не говоря уже о
том, что бегство вроде бы наоборот провоцирует хищников на
атаку.
Медведь пошевелил носом, шумно вдохнул и выдохнул, будто
действительно потерял меня из виду и теперь пытался вынюхать.
Черный кожаный нос, размером с мою ладонь, описал в воздухе
несколько восьмерок, снова шумно втянул воздух, маленькие глазки
недоверчиво сощурились, будто медведь никак не мог сопоставить
информацию от разных источников чувств, и наконец, приняв какое-то
решение, хищник развернулся на задних лапах и почесал прочь.