Которая еще через две сотни шагов наконец привела меня к
деревне.
Наверное, все деревни этого мира строят по примерно одной схеме.
По крайней мере, с виду она была точно такой же, как та, из которой
мы с Торой воровали одежду в самом начале моего пребывания в этом
мире. Никаких заборов, никаких оград и частоколов - просто лес
внезапно кончился, после него - метров пятьдесят зеленой мягкой
травы, и первые дома. Одноэтажные, с двускатными крышами, из
дерева, из камня, а где-то из того и другого вперемежку, зажимающие
между собой узкие улицы из накатанной и утоптанной земли.
И никого. Ни единого человека не было видно в этой деревне. Как
будто они тоже все вымерли, следом за лесными обитателями. Но даже
если они и вымерли, то совсем недавно - деревня не выглядела
заброшенной. Были целы стекла в окнах, были целы распахнутые двери,
редкие матерчатые навесы еще не изорвало ветром и вообще не сорвало
к чертям собачьим.
Очень плохой знак, когда деревня как живая, но, сука, не
живая.
Особенно если из-за домов такой деревни, откуда-то из центра,
поднимается облако рассеянного черного дыма.
Мне даже есть перехотелось.
Первым делом на ум пришло воспоминание о деревне, разоренной
разбойниками, которых я оставил на суд селянам. Ничего
удивительного, в общем-то - там меня тоже встретила мертвая тишина
и запустение.
Но там были еще и трупы в кровавых лужах. А здесь их не было. Ни
трупов, ни крови, ни в виде луж, ни в виде растертых по земле
полос, какие остаются, если труп зачем-то уволакивают. Значит,
никто никуда никого не волок. Трупов просто не было.
На улицах, по крайней мере - не было. Не стоит исключать
возможность, что все они лежат в домах.
На ум пришла когда-то давно увиденная по телевизору передача о
высокогорном озере-убийце, на дне которого располагался гигантский
пузырь с углекислым газом, который однажды вырвался из-под
поверхности, и, будучи тяжелее воздуха, скатился по горным склонам
и накрыл собой целую деревню. Больше двух тысяч человек тогда
задохнулись не просыпаясь, а те, кто проснулся - так и не успели
понимать, от чего умирают. Спаслось лишь несколько человек, и по их
рассказам, они даже спустя много лет не могли до конца понять, что
убившее их нечто нельзя было ни увидеть, ни потрогать, ни как-то
ему противостоять. А те, кто явился в деревню на помощь, описывали
увиденное примерно так же, как выглядело то, что видел сейчас я -
ни малейшего движения и тотальная тишина, которую нарушал лишь
шелест листвы.