Горячность фотоаппарата обжигала. Я безучастно наблюдала за тем, как его пальцы вторгаются в женскую плоть.
В висках стучала кровь, дрожащие, холодные руки плохо меня слушались. Зубы сводило от женского крика.
Господи, этот вечер никогда не кончится! Да будь оно всё проклято! Как же хочется грохнуть фотоаппаратом о землю и уйти.
От одной мысли, что я могу стать такой же. Что я хочу стать такой, желание провалиться сквозь землю только усиливалось.
Меня же никто не держит. Я могу уйти. Сделаю последние кадры и уйду.
Больше ни Ирка, ни Сергей, кто бы то ни был не затащит меня в это проклятое, забытое богом место! Ни за что!
Это не для меня!
Не хочу!
Женские крики сменились протяжными стонами. Чёрный латекс ярко контрастировал с белой кожей и выступавшими на ней каплями крови. Просьбы, мольбы. Но не остановиться, а продолжать. Она была готова на всё, лишь бы он не прекращал.
Финалом стал почти звериный вопль наслаждения, когда мужская рука вторглась почти по самое запястье.
Подавив рвотный рефлекс, я отвернулась.
Больше не могу.
***
Музыка продолжала играть, разговоры, смех, звон посуды. Жизнь била ключом. А я сидела в кабинке, с трудом удерживая в дрожащих руках фотоаппарат. Мелькающие кадры вновь погружали меня в океан боли и безумства.
Это ужасно.
Я удаляла размытые и неудачные фотографии, мечтая забыть всё как можно быстрее.
Что он делал с ней? И почему она не против? Что может толкать человека на такое? Причинять боль и с радостью её принимать.
Такое сложно оправдать.
Один кадр заинтересовал меня. Нажав на кнопку зума, увеличила до максимума. Не веряще смотрела на маленький экран.
Удалить!
Удалить немедленно!
Пролистала следующие кадры. Нет, только на одной. На той, что больше нет… Одна фотография.
Вскочив из-за стола, кинула фотоаппарат в сумку, даже не выключив его. Задыхаясь, в панике выбежала из кабинки.
Лица, руки, взгляды. Всё будто в адском мареве тянулось ко мне. Я почти чувствовала жадные касания на своей коже. Задыхаясь, схватилась за голову. Мир задрожал, исчезая в дьявольском мельтешении. Словно кто-то усадил меня на карусель и выжал до максимум рычаг скорости.
Я не стала искать Анатолия Павловича.
Оставила сумку бармену и сказала, что мне нужно бежать.
Плевать на всё! И на деньги в том числе!
Скользкие ступени лестницы дрожали и стремительно приближались к моему лицу. Хватаясь за перила, торопливо сбегала вниз, шатаясь как пьяная.